Между двух войн

Тут было что посмотреть! Это не кладбище в Сибири с покосившимися крестами и металлическими пирамидками с пятиконечной звездой на вершине. Памятники в Степанакерте были из мрамора и гранита, с художественно выгравированными портретами покойных. Памятник на могиле заслуженного энергетика Армянской ССР был метр шириной и два с половиной метра высотой. Центральную часть его занимал портрет усопшего в натуральную величину. За ним по горам шли вышки ЛЭП, над ними летали орлы и проплывали облака. Ночью при свете луны усопший энергетик словно оживал в камне и начинал хмуриться при виде непрошеных гостей. Зрелище не для слабонервных! Тишина, скрип деревьев на ветру и покойник, внимательно наблюдающий за тобой.

На другом примечательном памятнике была изображена целая композиция. На черной мраморной плите гравер изобразил автомобиль УАЗ-468 с государственным номером «74–46». Около УАЗа на коленях стояла плачущая девушка. Рядом с ней лежал бесчувственный мужчина. Эпитафию над головой девушки Воронов запомнил с первого прочтения. «Он был шутлив и весел в кругу своих друзей. Не знал, что обернется та шутка смертью моей». Эпитафия, как и все надписи на памятниках в Степанакерте, была написана на русском языке.

На расспросы о памятнике с автомобилем УАЗ Шабо отвечать отказался, заметил лишь, что надгробие стоило двадцать семь тысяч рублей. В 1989 году на эти деньги можно было купить два автомобиля ВАЗ-2107 и четырнадцать мотоциклов «Восход-3М», а тут – всего одна выгравированная плита! Это какой доход надо было иметь, чтобы целый автопарк на памятник потратить?

Самая дорогая могила на кладбище была у какой-то старушки в центре кладбища. Основанием траурной композиции были гранитные плиты, отшлифованные до зеркального блеска. Над ними возвышалась арочная конструкция с бронзовыми колоколами. Стоило это захоронение 80 тысяч рублей. Со стороны оно казалось памятником, посвященным жертвам землетрясения или павшим в боях воинам.

Огромные частные дома и памятники на могилах за десятки тысяч рублей произвели на дальневосточников неизгладимое впечатление. Реальность, с которой столкнулись слушатели в Степанакерте, с одной стороны, шокировала, с другой – раскрывала глаза. О каком равенстве можно было говорить, когда в одной части страны советские граждане ютились в заводских общежитиях с удобствами на этаже, а в другой – жили в собственных трехэтажных домах с лифтом и летним садом на крыше?

Ни Воронов, ни кто-либо из его однокурсников никогда не видел частные дома размером с административное здание. Никто из хабаровчан и представить не мог, что на зарплату можно заказать могильную плиту стоимостью десять тысяч рублей. Зарплата следователя милиции на первом году службы была 240 рублей. Сколько лет ему надо было копить, чтобы увековечить память усопшего родственника мраморным памятником с выгравированным портретом?

Во время первой же командировки в НКАО для хабаровчан один из столпов социализма – равенство – рухнул и превратился в пыль. Оказалось, что равенство было предназначено только для жителей Сибири и Дальнего Востока. На союзные республики оно не распространялось.

Вслед за равенством потеряло смысл понятие «дружба народов». В Хабаровске слушателей убеждали, что в НКАО воду мутят бывшие уголовники, которых подстрекают националисты, финансируемые из-за рубежа. В Степанакерте сразу же выяснилось: армяне и азербайджанцы противостоят друг другу по религиозно-этническому признаку, а не по подсказке мифических уголовников. В НКАО любой армянский мужчина был воинствующим националистом. С азербайджанской стороны было то же самое. Даже подростки лет десяти-двенадцати говорили о представителях соседней национальности с нескрываемым презрением и выражали готовность в любую минуту принять участие в погромах.

Воронов всегда был скептиком. Лет с четырнадцати он уже не верил в то, что на загнивающем Западе рабочие живут во много раз хуже, чем в СССР. В 1970-х годах в Советском Союзе огромной популярностью пользовались французские боевики и детективы с участием великолепного Бельмондо или красавчика Алена Делона. Нищих и безработных в этих фильмах не было, зато улицы французских городов были заполнены шикарными автомобилями, в барах мужчины пили не кислый «Солнцедар», а солодовое виски и выдержанный коньяк. В армии, в городе Гарделеген, окна казармы разведывательного батальона, где служил Воронов, выходили на кладбище, куда раз в месяц приезжали проведать могилы родственников жители ФРГ. Их БМВ и «Мерседесы» поражали продуманностью дизайна и выглядели как инопланетные космические корабли, случайно залетевшие на планету Земля.