Между двумя гражданскими войнами (656-696)

Арест Хани побудил Муслима к открытым действиям. Сразу после вызова Хани к наместнику Муслим послал Абдаллаха б. Хазима узнать, чем кончится дело. Узнав, что Хани избили и арестовали, он поскакал к Муслиму и сообщил о случившемся. Рассказ о дальнейшем предоставим самому Ибн Хазиму. «Я первым въехал к Муслиму и увидел: во дворе собрались женщины-мурадитки и вопят: „О несчастье! О утрата!» Я вошел к Муслиму б. Акилу с этим известием, и он приказал мне созвать его сторонников, а ими были полны окружающие дома. Ему присягнули восемнадцать тысяч, а в этих домах было четыре тысячи. Он сказал мне: „Возгласи: Помогающий, укрепи!» — и я воззвал: „Помогающий, укрепи!» И стали куфийцы созывать друг друга и собираться к нему. И привязал Муслим Убайдаллаху б. Амру ибн ал-Кинди знамя руб'а кинды и раби'и и сказал: „Иди передо мной во главе конницы»; потом привязал Муслиму ибн ал-Аусаджу знамя руб'а мазхиджа и асада и сказал: „Ступай с пехотой, ты над Ней»; и привязал знамя руб'а тамима и хамдана Абу Сумаме ас-Са'иди, и привязал знамя руб'а мединцев Аббасу ибн Джа'де ал-Джадали, а потом направился к дворцу. И когда узнал Ибн Зийад о его приближении, укрылся во дворце и закрыл ворота» [+28].

Как сообщают другие информаторы, Ибн Зийад произносил Речь в мечети, услышал крики «Ибн Акил пришел!» и тотчас

ушел во дворец, расположенный, как уже говорилось, сразу же за южной стеной мечети. В его распоряжении оказалось тридцать своих охранников и десятка два знатных куфийцев. На площади у дворца бушевала толпа, понося самого Убайдаллаха и его отца. Убайдаллах поручил Мухаммаду б, ал-Аш'асу, ал-Ка'ка' б. Шауру и некоторым другим выйти в город и убеждать соплеменников прекратить бунт, пугая бедами междоусобной войны и возможными репрессиями со стороны халифа. Посланные вскоре вернулись, приведя с собой подкрепление из верных людей. Гарнизон осажденного дворца вырос настолько, что Му-хаммад б. ал-Аш'ас предложил сделать вылазку, Убайдаллах отверг это предложение, надеясь на действие своей агитации. Абд-аллах б. Хазим вспоминал, как Касир б. Шихаб говорил мазхид-житам, что амир в наказание разошлет их воевать в составе сирийских отрядов, а детей лишит жалованья, «и когда услышали люди их речи, начали рассеиваться и начали уходить» [+29].

Бездействие Муслима, рассчитывавшего, что все произойдет само собой, погубило восстание — страх ссылки и лишения жалованья оказались сильнее желания потусторонней награды. К вечерней молитве с ним осталось около трехсот человек, а силы наместника значительно выросли. Увидев это, Муслим увел их от дворца, но по мере движения через город и эта горстка сторонников неудержимо таяла и никто не предложил ему убежища.

Убайдаллах, удивленный тишиной вокруг дворца, послал людей подняться на крышу и посмотреть, в чем дело. Ему доложили, что на площади никого нет. Решили проверить, нет ли засады в мечети, оказалось — и там пусто. Тогда Убайдаллах распорядился созывать людей на ночную молитву. Когда мечеть наполнилась, он обратился к присутствующим с краткой речью' «Воистину, сын Акила — трус и дурак [*4]. Вы видели, какие произошли неповиновения и раздор. Не будет покровительства Аллаха человеку, в доме которого его найдут. А кто приведет его, тому будет выплачена цена кровной мести [*5]. Повинуйтесь Аллаху, рабы Аллаха!» Затем начальник полиции получил приказ поставить охрану в начале каждой улицы для проверки прохожих.

В это время Муслим шел на юг от Куфы и дошел до Хиры [+30]. Там он остановился около одного из домов и попросил напиться у хозяйки. Напившись, он не ушел. Женщина спросила, чего еще ему нужно, если уже напился. Муслим сказал, что его преследуют и ему нужно убежище на ночь. Женщина потребовала назвать себя; услышав, кто перед ней, она в отличие от мужчин, присягавших и заверявших в верности до гроба, не испугалась и дала ему приют. Пришедшего позже сына она просила сохранить в секрете имя человека, которому оказала гостеприимство. Однако сын наутро заявил о местонахождении Муслима, и Убайдаллах послал Мухаммада б. ал-Аш'аса с отрядом в несколько десятков человек арестовать его. Муслим встретил приехавших во дворе с мечом в руке и после жаркой схватки вытеснил их за ворота. Отбивая повторную атаку, Муслим получил удар по лицу, рассекший верхнюю губу, и все-таки сумел выбить всех со двора. Желавших еще раз встретиться с ним лицом к лицу не нашлось; нападавшие поднялись на крышу, стали кидать в него камни и бросили во двор связки горящего камыша. Муслим вышел на улицу и, прислонившись к стене, приготовился принять последний бой. Кажется, и здесь он еще сражался некоторое время. Рассказы о последнем бое Муслима явно страдают преувеличениями в его пользу, и трудно представить истинную картину [+31]. Длительное сопротивление может объясняться не только его мужеством и превосходным владением оружием, но и тем, что нападавшие на него не намеревались его убивать и не желали рисковать своей жизнью.