Между двумя мирами

— Да, художника каждый обидеть норовит, — пробормотал я, соскакивая со стола, и в воцарившейся тишине направляясь к двери этой комнаты, одной из целого ряда предоставленных этой группе, перебравшихся из Академии наук сюда, ученых. К ним были приставлены специальные холопы, которые следили, чтобы они ели, спали и мылись. Распахнув дверь, я несколько секунд любовался на то, как в комнату пытается прорваться весьма солидный господин, позади которого топчутся на месте господа помоложе. Господина сдерживал дюжий гвардеец, но сдерживал очень деликатно: в морду не бил, рта не открывал. Молодец, вот это у Михайловских подчиненных выучка. — Что здесь происходит? — спросил я тихо, но гвардеец тут же повернулся ко мне и вытянулся во фрунт, а господина продолжал удерживать второй из моих телохранителей.

— Да вот, государь Петр Алексеевич, сильно хочет этот немец к вам попасть, все кричит, что сына тут его взаперти держим, чуть ли не в кандалы закованного, — я уставился на него. — Что? — я прекрасно слышал, о чем кричит господин и там не было даже намека на… Так, похоже, Юдин бегает по ночам по Москве и кусает зазевавшихся прохожих. Надо бы проследить, а то слишком уж бурно воображение у кого-то заработало.

— Отставить брехню, — я махнул рукой и обратился уже непосредственно к господину. — Кто вы, и почему так стремитесь попасть в комнату, которую охраняет личная императорская гвардия, что указывает на то, что там находится император?

— Ох, я не… — господин приподнял парик и вытер внезапно вспотевший лоб. — Понимаете, я вовсе не хотел мешать беседе его величества с присутствующими в той комнате людьми, но среди них находится мой сын, и он молил меня о помощи. Как я понял из его сумбурного письма этот остолоп умудрился заключить пари с венценосной особой, и теперь, когда его репутация, а то и жизнь висит на волоске… Я уже потерял одного сына в этой стране, и могу потерять второго…

— Вы так и не представились, — тихо произнес я, в общем-то уже зная, кто сейчас заламывает передо мной руки.

— Бернулли. Иоганн Бернулли, — я молча смотрел на отца не только того Бернулли, который переводил сейчас мел в комнате за моей спиной, но и математического анализа и пытался понять, мне сейчас повезло, или все же не очень.

— А ваши сопровождающие? — я многозначительно кивнул на мнущихся за стеной из гвардейцев молодых мужчин.

— О, Пьер Луи Моро де Мопертюи, мой ученик, который согласился отправиться со мной в далекую Россию, чтобы принять участие в судьбе моего Даниила. И Джон Кей, изобретатель. Я как раз вместе с моими учениками присутствовал на заседании Лондонского королевского общества, когда меня настигло послание Даниила. Мистер Кей же сокрушался, что даже имея некоторые патенты в сфере изобретения, он нигде не может пристроить свои детища… В общем, мы решили, что он может попытать счастье в России, где, как сообщают ваши листы «Вести» дают беспроцентные кредиты тем, кто что-то изобретает и внедряет в практику, так что, можно сказать, что мистер Кей просто наш попутчик, — Бернулли снова протер лоб платком. — Так мы можем войти, или нужно подождать, когда его величество покинет помещение?

— Как вам сказать… — протянул я, делая шаг в сторону. — Проходите. Да, мистер Кей пускай останется и подождет здесь. Ему сегодня несказанно повезло, он будет удостоен аудиенции у его величества, — немного ерничая сообщил я покрасневшему Кею по-английски. Я понятия не имею, кто это такой. Но раз Бернулли его притащил с собой, то, наверное, парень дельный.

Пока я разбирался с Кеем, Бернулли и Мопертюи вошли в комнату для дискуссий, как я обозвал про себя данное помещение.

На меня тут же воззрилось несколько пар глаз, а Бернулли-старший растерянно произнес.

— Ваше императорское величество, это было…

— Поучительно? — я криво усмехнулся. — Бросьте, любой бы на вашем месте растерялся. Я не пойму, что у вас не получается? Вчера мне продемонстрировали образец, и он вполне работал, исправно поднимая воду вверх. В чем сейчас образовалась проблема?

— В потере мощности! — всплеснул руками главный спорщик Бильфингер. — То, что прекрасно работает на маленьком образце, перестает работать, когда мы начинаем переносить данные на настоящие механизмы! И мы никак не можем понять, почему это происходит!

— А вы не пробовали вместо дров использовать что-нибудь другое? — я вздохнул. Ну, если я хочу получить что-то почти на сто лет раньше, то без подсказок, как ни крути, не обойтись. — Уголь, например. Насколько я мог убедиться, он горит жарче и дольше, и отдает больше тепла, а значит и мощность при его использовании может быть выше. Или же постоянно подкидывайте дрова в топку, — они переглянулись, Бернулли-младший с каменным выражением на лице подошел к доске и принялся набрасывать уравнение. Его отец смотрел на него с минуту, а затем подошел и зарядил сыну затрещину, прошипев.

— Идиот! Как я скажу твоей матери, что она умудрилась родить на свет умственно отсталого ребенка?