Между эльфом и дроу

Гном отдал краткое распоряжение оркам – двое из них тут же взяли меня под белы рученьки и поволокли к выходу.

Зрелище растрепанной девицы в окружении орков и гнома вызвало фурор на улицах. Меня провожали любопытными взглядами, шепотками и посвистом. Толпа, как и я, была в недоумении от происходящего. Слышались жадные вопросы:

– Кто она такая? За что ее?

К сожалению, те, кто мог бы прояснить эти загадки, хранили гордое молчание. Я старалась не смотреть по сторонам, чтобы сохранить хоть остатки самообладания. Лихорадочно обдумывала, что делать. Как себя вести и что говорить. Плохо, что я понятия не имела, за что же, собственно, меня арестовали. Поэтому даже выстроить линию защиты сейчас не могла.

И вот куда подевались оба мои обожателя, когда припекло? Тут же вспомнила, что сама отпугнула обоих и винить в этом могу только себя. Так что придется полагаться на собственные силы. Еще, возможно, на помощь Файлии. Нужно как-то найти способ сообщить ей о том, что случилось.

Меня привели к угрюмому зданию, гордо возвышающемуся рядом с городской ратушей, где заседал совет. Недвусмысленный символ того, что будет с теми, кто ему не повинуется. Намек более чем прозрачный. Я оценила и даже впечатлилась. Больше, чем надо. Меня уже просто трясло от страха. Пожалела, что воображением обладаю достаточно живым. И сейчас оно мне прямо-таки живописует различные пыточные орудия, о каких я только слышала. «Железная дева», «испанский сапог» и прочие прелести.

Меня провели за железные решетчатые ворота и повели по длинным каменным коридорам. Звук шагов эхом отдавался в ушах и еще сильнее давил на психику. Не хватало только воплей мучающихся от боли пленников для полного создания антуража.

Мы проходили мимо одинаковых железных дверей с небольшими окошками, через которые подавалась еда. Я с ужасом представляла себя за одной из них. И в этот раз мои страхи не замедлили осуществиться. Гном остановился возле одной из дверей и кивнул орку-тюремщику, который следовал за нами с тех пор, как мы вошли в здание. С противным скрежетом провернулся в ржавом замке огромный ключ и меня бесцеремонно впихнули в камеру. Не давая никаких объяснений, закрыли снаружи дверь и ушли.

Ошеломленная и совершенно раздавленная, я некоторое время озиралась в царящем вокруг полумраке. Тусклый свет, пробивающийся через крохотное слюдяное оконце вверху противоположной стены, не мог рассеять его в достаточной мере.

Когда глаза немного привыкли к темноте, я разглядела и скудное убранство этого небольшого помещения. Узкая койка у стены, привинченная к полу, стол, два табурета и отхожее место, представляющее собой просто дыру в полу. Воняло оттуда ужасно. Если бы я сегодня имела возможность позавтракать, то сейчас точно бы лишилась содержимого желудка.

Я медленно подошла к кровати и опустилась на нее.

Можно было бы, конечно, поистерить и поорать, громыхая кулаками в дверь. А смысл? Если уж меня запихнули сюда, то мои протесты вряд ли что-то изменят. Остается ждать того, кто придет меня допрашивать. Так или иначе он прояснит ситуацию. Вот тогда и буду решать, как быть и что делать.

Такими здравыми рассуждениями я пыталась себя успокоить. Но страх то и дело брал гору, вызывая панические мысли. Я даже хотела попробовать нащупать силу и соорудить портал в иной мир прямо здесь.

Потом поняла, что вряд ли у меня в таком состоянии получится сосредоточиться. Да и усугублять свое положение не хотелось. Может, меня арестовали за что-то вроде проституции. А если еще и силу проявлю, то только усугублю собственную участь.

Я легла на слишком твердую и неудобную кровать, поджала колени к груди и закрыла глаза, чтобы не видеть окружающего убожества.

Показалось, что прошла вечность, прежде чем снова послышался звук проворачиваемого в двери замка. Я решилась открыть глаза далеко не сразу. Не знаю, чего боялась увидеть. Словно то, что мои веки сомкнуты, могло как-то уберечь от того, что должно случиться.

Послышались шаги приближающегося ко мне человека. Когда они затихли где-то совсем рядом с кроватью, я все же открыла глаза. Сначала ослепил свет факела, который человек держал в руках. Так что в первое время перед глазами мелькали только цветные пятна. Я усиленно заморгала, привыкая к новому освещению. Только потом сумела рассмотреть лицо склонившегося надо мной мужчины. И тотчас же судорожно вздохнула и села на постели. Он тут же выпрямился, с бесстрастным видом глядя на меня.

– Значит, это все-таки ты… – хрипло проговорила я, чувствуя, как помимо воли подступают к глазам слезы горечи и обиды.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – холодно откликнулся Кальм. – Я здесь, чтобы допросить тебя.

– Понимаю… – Я издевательски взметнула брови. – Полагаю, так называемый допрос еще и пытки включает. Но ты и так знаешь все. Зачем эта комедия?