Между этажами (ЛП)

— Тогда тебе стоит поработать над методами допроса, — сказал Атилас, — В первый раз было куда лучше. Тогда я даже поверил, что ты — та самая Пэт. Но всё встало на свои места, когда я тебя убил.

— В смысле, убил?

Атилас холодно улыбнулся:

— Разумеется, ты помнишь не хуже меня. Ты умерла быстро, но уверен, смерть была не безболезненна.

— Но ты же говорил, что хотел бы меня убить, а не то, что уже сделал это!

— Воистину.

Бессмыслица какая-то. Но я всё равно не удержалась и резко спросила:

— Зачем ты меня убил? Что я тебе плохого сделала?

— А почему бы и нет?

— Если поверил, что это я, зачем убил? — спросила я. мне стало горько и грустно.

— Вероятно, ты во власти ложного умозаключения о том, что я питаю привязанность к питомцу. Разумеется, можешь и дальше продолжать допрос в выбранном ключе. В конце концов, не участвовать в данном мероприятии, я не могу.

Странно, но от его слов я улыбнулась. Даже в плену Атилас умудрялся читать нотации своим тюремщикам. Воистину, фейри считают себя превыше остальных:

— Говоришь, разговор со мной не лучше пытки?

Атилас закрыл глаза.

— Полагаю, в каком-то смысле да. Но замечу, что не считаю эту пытку эффективной.

— Нити действительно лунный свет?

— Каждому палачу, вне зависимости от пола, следует в совершенстве знать свои инструменты, — не открывая глаз, проговорил Атилас, — Нет ничего страшнее профессионала, который знает, что делает.

— Если я попытаюсь их убрать, будет ли тебе так же больно?

— О, не более! Нет ничего хуже, чем, когда лунный свет протыкает тело в тех местах, которые протыкать не стоит. Спроси у своего дружка перевёртыша.

— Вроде ты умеешь исцелять, — сказала я, — Разве ты не можешь вылечить самого себя?

На его лице появилось подобие улыбки.

— А ты ловка. Умеешь с самым невинным видом тыкнуть в больное место! Интересно, откуда они об этом узнали?

Внезапно меня посетила ужасная мысль.

— Хочешь сказать, что ты постоянно исцеляешься, а эти штуки… эти штуки, они…

— Стоит ранам затянуться, как они открываются вновь. Воистину чудесный способ пытки: настолько, что в определённых обстоятельствах я бы и сам им воспользовался. Не говорил ли я о том, что палачу следует знать свои инструменты? Ты неубедительно невежественна.

Показалось, что меня вот-вот стошнит. Я присела на корточки, упёрлась рукой в пол и постаралась сосредоточиться на дыхании.

Когда я подняла глаза, Атилас всё так же смотрел на меня, повернув голову — наверное очень неудобное положение. На его губах играла почти та самая, знакомая, пытливая улыбка.

— Да, это бы действовало питомцу на нервы. Хочешь, расскажу, что ещё бы не давало ей покоя? Тогда сыграем в угадайку. Постарайся отличить правду ото лжи. Если при помощи этого украденного лица сможешь убедить меня в том, что ты питомец, возможно, узнаешь что-то полезное.

— Вот погоди, только верну тебя домой, — сказала я, — Налью тебе в чай кровь для Джин Ёна или придумаю ещё какую-нибудь гадость. И вообще, перестану покупать твой любимый чай и стану заваривать ту ерунду из супермаркета! Неужели так трудно не превращать все ответы в головоломку?

— Ты… она…, - он остановился, озадаченный, — Батюшки, похоже я запутался. Кажется, наконец, я понимаю, каково Зеро.

Не уверена, что хотела знать, но всё равно спросила:

— О чём ты?

— Откуда ты так много знаешь о ней? — он снова впился в меня карими глазами, только теперь его взгляд стал ледяным, — Неужто вы схватили её? Клянусь, против моего господина у вас нет шансов. Наверное, вы умудрились выкрасть её тайком.

— Никто меня не хватал! — сказала я, — Я прямо перед тобой! Ты. Же. Меня. Видишь.

— Да, — сказал Атилас и отвернулся, — Уходи, пока можешь.

— Только сначала вытащу тебя.

Ни за что не оставлю его висеть в этом лунном свете, лучи которого снова протыкают его, стоит ранам затянуться. Я собралась и взглянула на блестящие нити в надежде увидеть их иначе, или убедить стать чем-то другим.

— Я бы не стал, — сказал Атилас, — Всё равно я тебя убью.

Я не стала смотреть в его глаза: боялась увидеть в них что-то ужасное. Изо всех сил я старалась увидеть нити лунного света по-другому, или почувствовать их чем-то иным. В конце концов, это изобретение Между, так что должен быть способ увидеть их под другим углом и заставить измениться.

Ведь когда я его спасу, Атилас поймёт, что я это я, а не кто-то другой? Почему-то я точно знала, что мои действия в этом сне, если это сон, могут повлиять и на реальность: прямо как то, что ты делаешь в Между влияет на За и на мир людей. А если так, то спасение Атиласа во сне может помочь спасти его и в жизни.

Постараюсь сделать всё, что смогу, несмотря на колкости и издёвки Атиласа. Мои трое психов умели использовать слова либо для простейшей передачи информации, либо для изощрённых шуток, но мы связаны до тех пор, пока они не закончат дела, и я не получу дом. Не позволю, чтобы даже один из них умер. Они мои психи.

И, несмотря на прерывистый вздох Атиласа, я прикоснулась к нитям лунного света. Они оказались твёрдыми и упругими.

Лунный свет, ага, конечно. Слишком уж прочные.