Между «ежами» и «лисами». Заметки об историках

Разумеется, ее деятельность в ту пору была все так же многообразна: она оставалась секретарем «Средних веков» до 1997 года, входила в завершающую стадию работа над изданием «Город в средневековой… цивилизации». Ольга Игоревна по-прежнему участвовала во всех начинаниях коллег – будь то проект по изучению средневековых элит или сборник по гендерной проблематике. Чувствуя угрозу распада сообщества, она удвоила свои усилия по подготовке молодых коллег. Большой радостью стали студенты ее спецсеминара на кафедре истории Средних веков МГУ. Она называла их «дракончиками» (большинство из них родилось в год Дракона) и устроила им удивительную практику в Питере. Вопреки тому что научные связи между двумя столицами становились все эфемернее, она знакомила их с коллегами, водила в музеи и отделы редкой книги. «Это же наши братья по разуму!» – любила она цитировать удивленное восклицание одного из своих «дракончиков».

Где-то в первой половине 1990-х годов наконец состоялось ее знакомство с трудами Мишеля Фуко. Как известно, «Слова и вещи» были переведены у нас еще в 1977 году, но мало кому из практикующих медиевистов пришло бы тогда в голову ознакомиться с прихотливой мыслью автора. С началом перестройки поклонников Мишеля Фуко в нашей стране прибавилось; но это были люди, отнюдь не склонные к эмпирическим изысканиям, и Фуко в их интерпретации получался даже еще более заумным, чем он был на самом деле. А работы, написанные им на историческом материале, – «История безумия» и, главное, «Рождение тюрьмы», – появятся в русском переводе лишь во второй половине 90-х годов. К счастью, Фуко прочитал курс лекций в Бразилии, где они и были изданы по-португальски под заголовком «Истина и юридические формы»84, причем эта книга долго не переводилась на другие языки. Вот она-то и попала в руки Ольги Игоревны как раз в тот момент, когда она накопила солидный историко-правовой материал и уже осознала самодостаточность права. Она, совсем не склонная к цитированию авторитетов, неоднократно повторяла в своих статьях фразу Фуко о том, что «изучение права изъято из монополии правоведов, включено в гораздо более широкий социокультурный контекст и – тем самым – в систему гуманитарных наук». После этого она с жадностью проглотила его «Surveiller et punir» (характерно, что она переводит его как «Надзирать и карать», в то время как в русском издании значится – «Надзирать и наказывать» – она не брала материал из вторых рук). По заслугам она оценила и правую антропологию, причем, кажется, и здесь знакомство с историко-антропологическими штудиями шло индуктивным путем, в типичной для Ольги Игоревны манере. В 1995 году в секторе А.Я. Гуревича готовили сборник рефератов по исторической антропологии. Аспиранты, пытавшиеся пересказать книгу Э. Коэна «Перекрестки правосудия. Закон и культура в позднесредневековой Франции», столкнулись с серьезными трудностями, и редколлегия обратилась за консультацией к Ольги Игоревне. В принципе Коэн был ей знаком, но сейчас, вникая в детали, она увлеклась настолько, что в результате всю переводческую работу проделала заново85.

С каждым витком своей научной биографии О.И. Варьяш охватывала все новые проблемы истории средневекового права: право обычное, право городское, право королевское, право прецедентное, правовые системы этноконфессиональных групп. Она вплотную подошла к такому тематическому Монблану, как рецепция римского права в его связи с правом каноническим, понимая, что без этого ее исследования останутся фрагментарными. Но все чаще она слышала от друзей советы издать книгу, которая обобщала бы накопленный опыт. Она соглашалась и даже начала думать в этом направлении; но, как всегда, по заведенном обычаю, свои собственные дела отодвигала на задний план – важнее было иное: коллоквиумы в других городах, работа над переводом текстов св. Тересы, подготовка очередного правового сборника, ученики, заработки. И все чаще жаловалась она на головную боль.

В этот момент появилась возможность поехать в Португалию надолго. Правда, придется напряженно работать над совершенно новой проблематикой – историей российско-португальских связей в Новое время. Отрываться от родных и друзей ей было трудно, но все же возможность по-настоящему, изнутри прочувствовать страну – уникальная возможность, которой никогда не было у ее учителей, – выглядела слишком привлекательной, чтобы от нее отказаться.

Здоровье же становилось все хуже. Но, вернувшись после долгого отсутствия, она вместо работы над книгой с радостью откликнулась на предложение участвовать в Летней школе лета 2001 года с характерным названием «Как быть медиевистом?». Это было именно то, о чем она всегда мечтала: собрать вместе наших молодых «братьев по разуму». Ольга Игоревна взяла на себя саму важную секцию, где речь шла о том, как сегодня рассказывать о феодализме, организовала практические занятия по средневековому праву. Это была именно ее школа – веселая, умная, добрая и с неизменным ритуальным тостом.