Между Гитлером и Сталиным

Со своей стороны, ЦШПД разработал специальную программу по вовлечению поляков в просоветское коммунистическое движение. Делалось это для того, чтобы «оторвать» их от АК, использовать в борьбе против немцев, а также, чтобы преждевременно не злить и не настраивать против СССР, несшего Польше коммунистические порядки. Последней цели служили и установки УШПД для советских партизан польские села не грабить, да и вообще обращаться с поляками безукоризненно.

Например, в радиограмме партизанского командира Шитова в УШПД 14 апреля 1943 г. значится дальнейшее расхождение политических симпатий двух этнических групп: «Население в городах Водруй, Овелях, Градиче 70–80 % — украинские националисты, к партизанам относятся плохо. Поляки принимают исключительно хорошо партизан»[233].

Об отношении бандеровцев к полякам свидетельствует отрывок из донесения о работе референтуры СБ ОУН Военного округа «Зарево» (северная часть Ровенской области) с 15 сентября по 15 октября 1943 г.:

«3. Поляки: выступают как 1. немецкие прислужники, как 2. красные партизаны, 3. как независимая вооруженная сила. Фактом является, что эти три группы имеют друг с другом общий язык. До сих пор не утверждено значительных выступления ПОЛЯКОВ против красных, или наоборот, а также против польских шуцманов (полицаев. — А. Г.) или против польских банд. Отсюда вывод, что немцы, как и большевики, используют поляков как орудие против нас, причем поляки никак не готовы гинуть вместе с немцами, или отдать себя без остатка большевикам. Немцам удалось использовать красноармейцев для борьбы с красноармейцами; большевикам — использовать поляков против немцев и нас для возможной позже оккупации Польши. Мы же до настоящего момента не использовали в большом масштабе ни одного национального] меньшинства на нашей территории для борьбы с врагами, прежде всего с красными.

Акция уничтожения поляков не дала ожидаемых последствий (sic!!! — А. Г.). Польский активный элемент в основном сберегся, и, с одной стороны, будет использовать немецко-большевицкую оккупацию Западной Украины, чтобы отомстить украинцам, а с другой стороны готовится к большому самостоятельному выступлению в благоприятный момент»[234].

Удивительно точно оценил ситуацию автор этого донесения, безвестный сотрудник СБ ОУН. Он высчитал мотивацию как руководителей советских партизан (вышеупомянутые установки главы Центрального штаба партизанского движения Пономаренко, касавшийся взаимоотношения красных партизан и поляков, были тайными), так и мотивацию польских националистов из АК — устроить восстание перед приходом Красной армии, операцию «Буря».

Конечной целью УПА являлось изгнание поляков на территорию собственно Польши. Террор был методом политической борьбы.

Многочисленные очевидцы, пережившие кошмар резни, вспоминают, как украинские повстанцы выдвигали польскому селу ультиматум: в 48 часов покинуть место проживания. В случае невыполнения приказа всё население деревни уничтожалось, а сама деревня сжигалась. Сёла палили и без предупреждений, чтобы жители не успели подготовиться к обороне.

По подсчетам польского историка Ольшанского, в июне 1943 г. на Волыни прошло 78 антипольских карательных акций, в июле — 300 (из них 57–11 июля, 22–12 июля), в августе — 135, в сентябре — 39[235]. То есть речь идет о согласованных операциях повстанцев.

26 августа 1943 г. Ковпак радировал Строкачу: «Все польское население от р. Днепр по всей Западной Украине уничтожается, польские села сожжены»[236].

Следует упомянуть и об участии гражданского населения Волыни в этнической чистке. Жители сёл вооружались топорами, вилами, косами, кольями — и шли убивать и грабить население соседнего польского села. Таких «боевых» крестьян прозвали «сокірниками», поскольку на украинский язык слово «топор» переводится как «сокіра». В большинстве случаев мирное украинское население в той или иной степени принуждалось бандеров-цами убивать соседей-поляков. Для полного блокирования села, как правило, недостаточно было сил собствено УПА, поэтому повстанцы буквально под дулом автомата гнали крестьян принимать участие в карательных акциях.

Среди волынских украинцев было две категории людей, которые спасали своих польских соседей. У первых были родственники или свойственники польской национальности. Вторыми были протестантские сектанты, прежде всего, баптисты, по моральным соображениям не участвовавшие в оргии насилия.

Из-за действий УПА поляки в массовом порядке бежали из сел. Они сосредотачивались в райцентрах, городах или больших лагерях в лесах, где их охраняли либо польские коллаборационисты, либо польские партизаны из АК и просоветских формирований. Около тридцати тысяч поляков с Волыни, а позже тысячи поляков из Галиции бежали на территорию оккупированной немцами Польши. Украинцы, в отличие от поляков, из мест своего постоянного проживания далеко не отъезжали — разве что из сожжённой деревни в соседнюю или в лес — под защиту УПА.