Между голодом и страхом (СИ)

— Но не тебе? — осторожно придерживая ткань я поднялась на ноги.

— Я хозяин. Глава рода. Первый.

— Ты второй, — резко поправила я и насладилась выражением боли, исказившем его черты, — А для меня ты всегда последний.

— Кто тебе сказал?

— Не ты! Что само по себе о многом говорит. Ты собирался держать меня как питомца и не посчитал нужным… — передёрнувшись я отошла на несколько шагов назад, — Отпусти меня сам. Не заставляй убегать…

— Никогда! — рявкнул он, вскакивая, — Как ты можешь жить без меня? Так не должно быть!

— Я не могу жить с тобой! — стиснув пальцы до боли я заставила себя не отступать дальше, — Узор, неужели ты не понимаешь? Я боюсь тебя, а когда боюсь, то начинаю ненавидеть.

— Мы можем всё исправить, Ария…

— Узор…

— Ты знаешь моё имя, — он угрюмо смотрел на мои сцепленные ладони, — Почему ты не зовёшь меня по имени?

— Это не помогло мне вчера.

Мотнув головой, я обогнула его и вошла в дом. Стараясь ступать аккуратно, не бередя раны, вошла в гостевую ванну и забралась в душевую. Вода, стекая в поддон, окрасилась красным. Запрокинув голову и прикрыв глаза, тихо застонала. Отметины от зубов и пальцев Узорова расчертили кожу и в зеркале отражалось жалкое подобие меня самой. Раны на мне всегда заживали быстро и сегодняшние синяки и ссадины должны сойти через пару дней, но больно от этого меньше не становилось. Обернувшись тонким полотенцем, прошла на кухню и, игнорируя испуганного повара, вынула из холодильника контейнеры с едой. Устроившись на высоком стуле, я жевала холодную курицу. Напротив уселся хозяин и отстранённо меня рассматривал.

— Оцени весь ущерб, — демонстративно сдёрнув с себя полотенце я кинула его на пол, — Осталось много целого.

Зарычав, Узор отшвырнул стул и покинул комнату, оставив меня, замершую, с вилкой зажатой в ладони. Как была, обнажённая, я поднялась на второй этаж и зашла в свою бывшую комнату. Забравшись в застеленную свежим бельём кровать, я накрылась одеялом с головой и позволила себе заплакать. Рядом с дверью послышались осторожные шаги, я задержала дыхание, молясь, чтобы мужчина не вошёл. Именно сейчас мне было слишком тяжело казаться сильной. Он стоял в коридоре несколько мучительных минут и шумно, выдохнув, ушёл. Свернувшись в клубок, я обняла подушку и, закусив уголок наволочки, заставила себя успокоиться. Усталость сморила истощённое сознание и погрузила в сон.

Глава 20

Я сидела в широком кресле, закутавшись в толстый плед, и наблюдала как в камине, поднимая сноп искр, рассыпается полено. Мерно качался маятник в напольных часах. Чай почти остыл, но мне нравился его тонкий травяной запах. За окном шумел ветер и время от времени швырял в стекло волглые листья. На столе стоял нетронутый ужин. Уже остывшее мясо средней прожарки и картофель в сметанном соусе с пряными травами вызывали тошноту.

С самого утра мне хотелось клюквенного морса. Я буквально бредила им, но не найдя на кухне, испробовала всё кислое. Всё казалось не таким, как хотелось, и теперь я довольствовалась чаем с травами и кусочками лимона без цедры.

Пару недель назад, когда осень окончательно вступила в свои права, я проснулась от того, что меня мутит. Едва успев заскочить в ванну, извергла из желудка вязкую желчь. Откашлявшись и наглотавшись воды, я даже не успела дойти до кровати, как меня снова скрутило. Ответ напрашивался сам собой. Посчитав в уме, я поняла, что пропустила пару циклов. Дрожа, я сползла по стене и, обхватив себя руками, плакала…от страха и счастья. Мой Марк, мой почти незнакомый, но такой родной Марк подарил мне смысл и стимул. Именно сейчас, когда весь мир разлетелся на осколки, это стало для меня знаком того, что у меня есть причина не сдаваться.

Когда то я мечтала об этом, не признаваясь в подобном самой себе. Мне хотелось иметь от Узорова ребёнка, маленькое солнце, способное осветить его глаза, изгнать из них скрытую тоску. Казалось, что случись это чудо и у нас появится шанс, проблемы смогут решиться, он довериться и расскажет…и всё станет на свои места: Кирилл мой мужчина — любящий и надёжный, а я его женщина — верная и… Какая же я была глупая…

За мной постоянно следили несколько молчаливых охранников и десятки камер по всему поместью. Жила в доме Узорова, но виделись мы мельком и каждый раз я малодушно сбегала от разговора, понимая, что к нему не готова. Мужчина терпел. Он позволял мне играть по собственным правилам, но часто, по ночам пробирался в мою комнату и, стоя у двери, наблюдал, как я притворяюсь, что сплю. Понимая, что рано или поздно нам предстоит разобраться в отношениях, я тянула с принятием решения.

Холодный воздух скользнул по моим ступням, и я подобрала ноги под себя. В гостиную широкими шагами вошёл Узоров и остановился, скидывая пальто. Заметив меня, он напрягся и застыл, ожидая очередного побега. Не решаясь в открытую смотреть на него, я судорожно вцепилась в чашку с едва тёплым чаем.

— Привет, — низкий хриплый голос заставил меня сглотнуть и вскинуть подбородок, — Ты не ела?

— Хочешь обсудить мой аппетит? — поставив чашку на стол, я заставила себя повернуться в его сторону.