Между яблонь

Так Анна Алексеевна и сделала. После кофе вернулась в школу одновременно довольной и недовольной собой, а ещё – в радостном предвкушении: утром почтальон принёс письмо от Кирилла. Кирик всегда предпочитал бумагу имейлам, и даже со своими друзьями-юным музыкантами переписывался через Почту России. Говорил, что в этом есть какая-то романтика: письма, как мелодия: пока достигнут адресата, впитают в себя многое от окружающего мира, сольются с ним в чём-то… Аня этих тонких рассуждений не разделяла, но письму была рада. Быстро прочитала за кофе начало и конец, убедилась, что брат цветёт и пахнет, и упорхнула в школу, предвкушая дочитать, как только выдастся минутка. Но минутка не выдалась ещё очень, очень долго…

В ожидании педагога около кабинета уже кучковались девятиклассники. Девочки прикладывали друг к дружке простенькие, недошитые ситцевые ночнушки, мальчишки хихикали. Митя Лебедев, удивительно интеллигентный, мягкий и вежливый раздолбай, посасывал кровивший палец – видимо, досталось на технологии. Интересно, что там делают пацаны? Щётки-смётки? Скворечники? Хромые табуретки?

Аня кинула в сумку перчатки, нащупала в боковом кармашке письмо Кирилла, мысленно улыбнулась. Открыла дверь. В классе было удивительно свежо, пахло вымытым полом, мелом и влажной доской: видимо, Клавдия Антоновна, пользуясь её отсутствием, внепланово навела порядок.

– Заходите, – позвала Аня учеников, убрала пальто в шкаф, поставила сумку на подоконник и положила письмо под учебник алгебры. Кабинет наполнился гомоном. Длинный Лебедев по пути к последней парте умудрился запнуться и, цепляясь за стулья, чуть не улёгся в проходе.

– Не выспался, Митя? – дружелюбно спросила она. – Давай, встряхнись. Последний урок. Или у вас ещё есть?

– Нету, – радостно заорали девятиклассники.

«Социальный космос в ожидании субботы»3, – подумала Аня, наблюдая за Ксюшей Золотарёвой, теребившей тоннель в ухе, за Лебедевым, укладывавшимся вместо подушки на пухлую общую тетрадь, за Ксюшей Ивериной, которая складывала пальцы сердечком и над чем-то беззаботно хохотала… Удивительно, как в таком маленьком классе оказалось целых три Ксении. Где, кстати, третья?.. И Маша?..

Ни Шиловой, ни Калининой в кабинете не было. Прозвенел звонок. Аня подождала, пока девятиклашки угомонятся, но девочки так и не появились.

– Ну что, как дела с домашкой? – спросила она, думая совсем о другом. – Решали вчера самостоятельно или сегодня коллективно, на технологии?

Многие отозвались смешками, особенно мальчишки. Ладно, теперь понятно, чем вы на трудах занимаетесь. Аня вспомнила тупичок в коридоре за кабинетом алгебры в своей родной школе в Крапивинске – сколько было решено или судорожно списано в нём её собственных домашек… Могла ли она подумать в те дни, что сама станет учить детей математике.

Ей вдруг стало смешно, несмотря на отсутствие двух человек.

– Митя, хватит спать. Сходи-ка, поищи Машу и Ксюшю Шилову. Тема важная, нечего филонить.

– У них поди махач, – предположили откуда-то с камчатки. Аня насторожилась, но сделала вид, что не услышала. Длинный добрый Лебедев послушно пошёл к выходу, но уже в дверях столкнулся с запыхавшимися и красными девочками.

Маша, опустив голову, буркнула какие-то извинения и быстро прошла к учительскому столу. Шлёпнула журнал и юркнула за свою парту.

– Простите за опоздание, Анна Алексеевна, – чётко извинилась Ксюша, прошла за парту, подмигнула Маше и открыла учебник.

Да что у них такое происходит?

Калинина весь урок был необычно тихой, только под конец несколько раз подняла руку. Шилова вела себя как обычно: внимательно слушала, задавала вопросы, периодически любовалась, как на её соломенно-золотистых, с высветленными прядями волосах играет солнце.

Когда бесконечный, как арифметическая прогрессия, последний урок пятницы наконец вплотную приблизился к звонку, погода разгулялась вовсю, и девятиклассники разве что не подпрыгивали на своих местах. Шилова, махнув рукой на амплуа девочки-отличницы, достала тени и тишком под партой гляделась в зеркало. Митя, растянув рот от уха до уха, сонно принимал солнечные ванны. Золоторёва и Иверина активным шёпотом обсуждали концерт какой-то металл-группы, на которую собирались ехать в эти выходные. Мечтательная Оля Шаболова, одна из самых симпатичных девочек школы, улыбалась, глядя в окно и, видимо, думая о чём угодно кроме числовых последовательностей, разностей и свойств.

– Записываем дэзэ, – зачитывая регулярную амнистию, помноженную на индульгенцию, велела Анна Алексеевна. Народ закопошился, зашуршал дневниками, защёлкал ручками. Митя полез под парту за укатившимся карандашом. – Давайте, девятый класс. Последний рывок – и свобода!

Опять хихиканье. Аня вспомнила о письме брата, и губы сами собой растянулись в улыбку.

– Учить параграф по арифметической прогрессии. Чтобы к понедельнику свойства знали наизусть! Номера тридцать семь, тридцать девять, сорок, сорок пять и сорок семь. Маша Калинина, Ксюша Шилова, Оля Николаева – попробуйте решить шестьдесят седьмой номер под звёздочкой…