Между Явью и Навью

– Эй, добрый человек! – окликнул его Веягор. – Далеко ли до деревни?

Коробейник натянул поводья, остановив лошадь. Обернулся. Лицо у него было доброе, ясное, в глубоких морщинах.

– А вы откуда взялись? – изумился он. – Да еще в таком виде! А ну, полезайте в телегу, довезу вас, а то ведь окочуритесь на полпути.

Они послушно забрались поверх котомок и бочонков. Коробейник, разглядев их получше, поцокал языком и вытащил из сумы ломоть хлеба.

– И что с вами приключилось? Никак медведь напал? Они тут во время гона, бывает, лютуют, могут и человека задрать.

– Иной человек хуже зверя, – буркнул Веягор.

– А за вами погони нет? – забеспокоился коробейник. – У меня сынок давеча родился…

– Нет погони, – сказал жрец, сам не зная, соврал или нет.

Всю дорогу коробейник болтал без умолку: и о сыне, и о красавице жене, и о сапогах, которых вез с собой пять пар на продажу. Верстах в трех от деревни дорога круто изгибалась и шла вверх. Веягор к тому времени задремал, разморенный солнцем. Поэтому, когда повозка встала, не сразу сообразил, что стряслось.

Дорогу завалило упавшим сухостоем. Дерево перегородило путь от края до края, и неизвестно, что было бы проще: оттащить его в сторону или перенести телегу на руках. Коробейник спрыгнул с повозки, подергал преграду за сучья, взглянул на Веягора с мольбой. Жрец поднялся, хотел было предложить помощь, но осекся на полуслове.

С двух сторон на дорогу вышли два дюжих воина – не те грязные разбойники Ивана, которых ночью выжгло, нет, эти были при заточенных топорах и луках, в кольчуге и аккуратной одеже.

– Эй, молодцы, не поможете ли с телегой? – спросил у них простодушный коробейник.

Они не пошевелились, пристально глядя на Веягора. Ждали? Но чего?

Вскоре стало ясно – кого. Сбоку на дорогу вышел человек в льняном платье с красной оторочкой и ожерельем из птичьих черепов на груди. Он не носил кольчуги и не имел щита, но Веягор не решился бы в него стрелять.

– Здравствуй, Ясновей, – первым приветствовал его Веягор.

– Здравствуй, – невесело ответил тот. – Знаешь уже, почто я пришел?

Веягор огладил рог на груди.

– Убивать тебя указания нет, – продолжил старый жрец. – Буреглав – человек праведный.

– Тать он, – отрезал Веягор. – Если человек чужое силой забрать хочет, он – тать – вот и весь разговор.

Ясновей тяжело вздохнул. Охранники сблизились с ним, перегородив дорогу. Коробейник, застигнутый с открытым ртом у поваленного дерева, присел на корточки и закрыл голову руками. Бежать бы ему, да товар с кобылой, видно, пожалел. А может, оторопел от ужаса.

– Вижу, нет у тебя оружия, – продолжил Ясновей. – И потрепало сильно. Не воин ты, Веягор, не сдюжишь. Отдай по-хорошему, и клянусь, никто тебя не тронет. Ты ведь хороший жрец, найдешь себе место и прокорм. А нам всем спокойнее будет.

– Чем же он тебя подкупил? – недоумевал Веягор. – Уж не деньгами же?

– Серебром не обогатишься, – признал Ясновей. – Я десницей его стану, если задание выполню. Он молод, горяч, я же при нем порядок наведу. Лживых нахлебников за порог выставим, сильных и праведных переманим к себе. И рог твой – тому хорошее подспорье.

Веягор понимал, что ловушка с ним захлопнулась. Оружия нет, птицы против Ясновея не помогут – он живо их одной рукой отведет, а что до бури… Как прошлой ночью Стрибог испил Крива до смерти, так и Веягора не пожалеет.

Он снял рог с груди. Амулет под рубахой дрожал, да что толку – и без того ясно, что дело скверное. Вытянул руку вперед, мол, забирайте.

Ясновей пошел сам, ничуть не тревожась. Шагал неторопливо, птичьи черепа постукивали на груди. Веягор спрыгнул с телеги, встав перед старым жрецом. Когда рог лег в дряблую ладонь, младший жрец прошептал:

– Неугодное то богу дело. Не боишься наказания?

– Отчего ж неугодное? Думаешь, различает он нас? Уж не возомнил ли ты, что у него на особом положении?

– Что угодно можешь говорить, а всем татям одна дорога…

Договорить вновь не дали.

Веягор даже не понял, что произошло, только услышал свист, и оба стражника свалились наземь. Ясновей же взмахнул рукой, в последний миг отведя летевшую ему в глаз стрелу.

Лошадь от страха взвилась, ринулась на поваленное дерево. Обезумев, она не заметила коробейника и протащила телегу прямо по нему. Перевалилась через ствол, но телега застряла в ветвях намертво. Гаврила ловко перемахнул через дерево вслед за лошадью – никто на него не обратил внимания.

Напротив Ясновея теперь стоял десяток разбойников, которые накануне вроде бы умерли. Оберег на груди Веягора вспыхнул огнем и затрепетал пуще прежнего. Из-за спин вооруженных лучников неспешно выдвинулся Иван.

– Благодарю за помощь, – ядовито процедил он. – Но позволь забрать у тебя то, что причитается мне.

Он указал на рог в руке Ясновея. Старый жрец до того опешил, что выглядел даже покорным. Впрочем, с трофеем расставаться не спешил.

– Ты кто такой будешь? – спросил Ивана.

– Гибель твоя, – ответил тот, – скорая.