Между игрой и жизнью (СИ)

- Иди за выпивкой, - немного подумав, распорядилась женщина. - Достань самую лучшую и побольше. Попробую поработать официанткой для них. Авось и не убьют бедную старушку.

***

- Точно никто не ранен? - подозрительно посмотрев вначале на необычно испуганную девушку, потом на необычно серьёзного ребёнка, ещё раз поинтересовался «добрый ушастый доктор».

Ответом стало синхронное покачивание головой сидящих на кровати двух особ женского пола.

- Хм, - почесав подбородок, эльф ещё раз взглянул на осколки зеркала. - Но я отчётливо слышал, как вы, Мисаки, кричали о ранении Роберта.

- Я репетировала, - прохрипела Мисаки.

- Репетировали?! - не на шутку удивился доктор.

- В семейной жизни всякое может случиться, - смущённо улыбнулась ему девушка.

Немного подумав, и согласившись со странной логикой Мисаки, озадаченный эльф вышел из комнаты. А через секунду до него донесся весёлый девичий смех.

***

Сильнейшие удары по запертой двери, которые сопровождались характерным деревянным треском и осыпанием штукатурки, нарушили тишину, царящую в «зале переговоров». Отвлёкшись от своих размышлений о «смысле жизни», Артур поспешил выяснить, чью же голову так успешно используют в качестве тарана.

Ответ оказался почти предсказуемым, - по двери увлечённо колошматил огр. Причём делал он это настолько увлечённо, что его следующий удар «нечаянно» пришёлся по лбу любознательного Артура, так неосмотрительно высунувшегося в коридор. Полёт парня сопровождался извинениями огра, аханьем собравшейся толпы за спиной этого огра, и почему-то, размышлениями самого Артура о космонавтике.

- Ты там живой? - решила поинтересоваться самочувствием «юного космонавта» Кэрна, держа при этом в каждой руке по огромному железному ведру.

- Кажется, - неуверенно ответил Артур, пытаясь справится с внезапно появившимся у него «косоглазием».

- Тогда говори, куда вам бутылки с выпивкой выгружать?

- Чего? - искренне не понял вопроса парень.

- Я вам выпивку и закуски принесла, - раздражённо вздохнув, ответила рогатая воительница, при этом, так и не решаясь зайти в комнату. - Вы тут второй час уже паритесь.

- Эм-м-м…, - собрав таки свои разбежавшиеся глаза в кучу, Артур недоумённо уставился на женщину. - На стол, наверное.

С этими словами он показал на огромный прямоугольный стол, за одной стороной которого сидел мужчина лет шестидесяти, одетый в строгий деловой костюм, а за другой сидели пепельно-серый лис и бурый таурен в очках.

- Заходите, их всё равно сейчас нет, - наконец-то понял необычную растерянность женщины Артур, которая неуверенно переминалась с ноги на ногу.

- И где же они?

Вместо ответа Артур неопределённо пожал плечами и, кряхтя, стал подниматься с пола.

Закрыв глаза, женщина глубоко вздохнула и зашла в комнату.

***

Широко расставив ноги и сложив на груди руки, здоровенный орк сурово смотрел на двух весьма «помятых» и шмыгающих носами подростков.

- И кому из вас пришла столь «светлая» мысль? - наконец, спросил он, недобро зыкнув на своих сыновей.

- Да она сама накинулась на нас! - тут же поспешил оправдаться один из братьев. - Мы ей всего лишь нечаянно картину порвали, а она на нас с кулаками.

- Молчать!!! - рявкнул не на шутку разгневанный орк, буквально багровея от ярости. - Десятки человек видело, как вы топтались по этой картине, а затем обкатили подбежавшую к вам Фриду краской.

- Сам молчи, - буркнул под нос старший из братьев. - Ты променял нашу маму на эту дуру.

Судорожно сжав кулаки, мужчина перевёл взгляд со своих детей на изорванный и растоптанный портер, на котором, даже сейчас, без труда угадывались черты дорогого ему человека.

- Это я попросил написать портер вашей матери, - наконец, после продолжительного молчания, признался отец семейства. - Я хотел, чтобы она улыбалась для нас, даже в этом дурдоме. Но её улыбку разорвали и растоптали наши собственные дети. И ты смеешь ещё что-то говорить мне после этого?!!! Щенок! Иди, потопчись ещё и по её могиле!!! Порадуй свою мать. Чтобы она гордилась тем, во что ты превратился.

В комнате повисла напряжённая тишина.

- И единственным человеком, который попытался защитить мою жену, была та самая «дура», которую вы облили краской, - не выдержав, мужчина со всей силы ударил кулаком по стене. - Прочь с моих глаз!!!

Украдкой переглянувшись, два братья понурили головы, но остались стоять перед отцом.

- Мы сейчас же идём просить прошения у Фриды. - успокоившись, вынес свой вердикт мужчина. - И не за то, что вы облили её краской, и не за то, что вы растоптали её картину, а за то, что вы оскорбили единственного человека, вступившегося за мою жену. А как только я вернусь из командировки, мы тут же собираемся и едим в «гости» к этой женщине, если она всё ещё захочет видеть нас у себя дома. И мне плевать на мнение тех, кто, прикрываясь памятью о моей супруге, топчется по её же портретам. Такие люди не могут быть моими родственниками, а тем более моими детьми.