Между льдом и пламенем (СИ)

— Нет, просто констатирую факт. Но мой Бон-Бон в сто раз лучше кого-либо в мире, — и Лаванда, забыв о расстроенной и рассерженной Джинни, села на подлокотник кресла Рона и громко чмокнула того в рыжую макушку.

— Мне надоел весь это спектакль — я ухожу! — резко заявил Гарри и, развернувшись направился к выходу из гостиной.

— Куда ты? — удивлено спросил Рон. В самом деле, не пойдет же Гарри в такую темень на метле вокруг поля круги наяривать.

— К Гермионе. Мне бы давно следовала признаться ей в своих чувствах, — все трое гриффиндорцев раскрыли рты в немом шоке, не зная, что и сказать на это неожиданное заявление: не уж то Гарри так расстроился из-за Джинни и Блетчли, что, скорее всего, были выдумкой мопса-Паркинсон, и воспылал любовью к Гермионе?

— Я щадил только твои чувства ко мне Джинни, — как-то отрешённо, смотря куда-то в окно проговорил Гарри. — Однако, ты не задумалась обо мне, когда целовалась с Блетчли…

— Да не целовалась я с Блетчли! — Джинни даже ногой топнула от досады. Что же за день такой: с каждой секундой ее «отношениям» с тем слизеринцем приписывают все больше и больше подробностей.

— Суть не в этом, — Гарри будто бы подавил вздох (в нем умирал прекрасный актер). — Сейчас это все не важно. Я ставлю точку в наших недоотношениях. И теперь свободно, могу признаться Гермионе, что давно в нее влюблен, — Джинни пробормотала что-то нечленораздельное и, как подкошенная, упала на диван. Рон посмотрел на друга, как на умалишенного, или это он что-то пропустил за все эти годы? А, наверное, все развернулось в палатке, когда он их бросил в лесу. Одних. Тогда все становится на свои места.

— Но Гермионы нет сейчас в Хогвартсе, — слишком спокойно для всей этой ситуации сообщила Лаванда.

— Что? — теперь настала очередь удивляться Гарри.

— Мне сказала Парвати, а ей Падма, а той Ханна, которая и видела, как Гермиона идет со старшей Гринграсс к кабинету Директора, — все тем же спокойным тоном сказала гриффиндорка. — Они обе были в дорожных мантиях, — добавила она, намекая, что и Гермиона сейчас в Малфой Мэноре.

— Быть того не может, — пробормотал Гарри. — Все равно, я буду ждать ее у Башни Старост, — и он уже подошел к портерному проему, когда кое-что вспоминал и обернулся в пол-оборота. — И, Джинни, верни мне карту Мародеров.

Девушка вздрогнула и ели слышно прошептала: «Я потеряла ее». Это было лучше, чем признать в том, что она добровольно отдала ее слизеринцам. Ха, она даже выгода от сделки с ними никакой не получила. Хотя… Стойте. Есть же еще сегодняшний вечер. И Уизли незаметно для остальных немного воспаряла духом.

— Просто замечательно, — пробубнил про себя Поттер. Он попросит Гермиону что-нибудь придумать, чтобы найти пропажу. Но все потом.

Герой оставил друзей-гриффиндорец в полном недоумении. Лаванда и Рон принялись бурно обсуждать, а не тронулся ли он головой, когда на несколько минут умер от рук Реддла (в очередной, можно сказать, раз). Джинни молча сидела, сосредоточено молясь Мерлину и Моргане, чтобы ушлые слизеринцы что-нибудь да придумали на приеме у Малфоев, и ее усилия по завоеванию сердца Гарри Поттер не прошли зря.

Когда в гостиную начали подтягиваться однокурсники, трое друзей прекратили свои рассуждения и тайные молитвы, не решаясь рассказать, что случилось с Гарри, пока он сам под руку не появится в гостиной красных с Гермионой. Но это должно было произойти не раньше завтрашнего дня. Насколько все были осведомлены, восьмой курс Слизерина отпустили в Малфой Мэнор до завтрашнего утра или вечера. Учитывая в последнее время дружеские отношения Гермионы со слизеринскими старостами, не стоило и ожидать, что она поспешит вернуться сегодня же.

Перед входом в Башню Главных Старост Гарри Поттера ждал сюрприз, а точнее Финеас Найджелус Блэк, решивший лично посмотреть на всем известного Героя и сказать несколько угрожающих напутственных слов: Блэки не дадут своих потомков в обиду.

— Гарри Поттер, вы не заставили меня долго ждать. Это хорошо, — отправив рыцаря гулять, покойный Директор водворился на его месте.

— Вы кажется не рыцарь, — гриффиндорец изучающе оглядел нарисованного мужчину, силясь вспомнить, где же он уже его видел.

— Верно, молодой человек. Я Финеас Найджелус Блэк. Если, конечно, вы не глупы, вы понимаете, кто я, — мистер Блэк окинул стоявшего перед рамой презрительным взглядом.

— Вы были одним из директоров Школы, сэр, — вспомнил Гарри потрет волшебника, который всегда с любопытством на него поглядывал, когда еще Дамблдор приглашал его к себе в кабинет.

Финеас Блэк утвердительно кивнул.