Между львом и лилией

Фрегат «Митау», который мы строили, был не очень большой, но и не маленький, в длину он был семнадцать с половиной саженей, или сто двадцать два с половиной фута. Строился он на французский манер, коему обучался во Франции Гаврила Окунев. На фрегате было три мачты и 32 пушки. Служить на нем должны были две сотни человек, в числе которых был и я. А командиром фрегата поставили капитана полковничьего ранга Петра Дефремери. В Адмиралтействе решили – коль корабль строился на французский манер, пусть на нем служит француз. А прочие офицеры на нем были русские: лейтенанты Петр Чихачев и князь Алексей Вяземский, и мичманы Харитон Лаптев и Василий Войников. Да и сам командир наш хоть и был французом, но душой был русский.

Проработал я на строительстве фрегата до самого его спуска на воду, который и произошел в мае 1733 года в присутствии самой императрицы Анны Иоанновны. При этом пушки палили в крепости адмиралтейской, и народ, который собрался посмотреть на сие зрелище, кричал ура и радовался, что у державы нашей появился еще один корабль.

Потом фрегат отвели в Кронштадт, где закончили его оснастку и стали готовить к первому плаванью. Только оно оказалось неудачным – как только «Митау» вышел в море, как в трюме его открылась течь, и мне с помощниками пришлось ее спешно заделывать. Командир ругался, но не на нас, а на чинов адмиралтейских, которые приказывали строить корабли из сырого леса. А ведь по правилам лес, из которого строят корпуса кораблей, следовало тщательно просушивать.

Течь мы заделали, «Митау» снова вышел в море, только в дальний поход ему так и не пришлось сходить. Началась осень, а с нею шторма. Потому президент Адмиралтейств-коллегии граф Головин велел идти в Кронштадт, где разоружиться и готовиться к зимовке.

Там в Кронштадте я и просидел до начала навигации 1734 года. Вроде и Петербург под боком, а ездить туда без особой нужды никто не хотел. Уж больно лед в Финском заливе был коварный. Не раз сани и буера тонули по дороге в Рамбов[148] в промоинах. Тот же кому посчастливилось выбраться на лед, молили Бога, чтобы им побыстрее удалось добраться до теплого жилья и отогреться крепким горячим чаем и чаркой рома.

А пока мы всю зиму сидели в Кронштадте, наша армия воевала с поляками у Данцига. Упрямые жители этого города не хотели выдавать бывшего польского короля Станислава Лещинского, укрывшегося за стенами города. Генерал Петр Ласси, попытавшийся силой войти в город, потерял немало солдат при штурме его фортов, после чего начал правильную его осаду. Дабы не позволить французам, которые были союзны полякам, доставлять по морю в город оружие, порох и подкрепление, из Кронштадта к Данцигу вышла эскадра под командованием адмирала Томаса Гордона. В числе прочих кораблей был и наш фрегат «Митау».

Вот во время этого похода мы и попали в плен к французам. И с той поры начались мои скитания по белу свету…

Историческая справка

Новая Франция.

В 1534 году французский мореплаватель Жак Картье поставил крест на полуострове Гаспе, находящемся к югу от устья реки Святого Лаврентия, и провозгласил прилегающие земли владениями французского короля Франциска I. И уже в 1541 году была основана первая колония на месте теперешнего города Квебек – Форт Шарльбур-Руаяль, но просуществовала она лишь два года.

Следующие попытки обосноваться на новом континенте произошли лишь через более чем полсотни лет, но обе оказались неудачной. И лишь в 1608 году была основана первая успешная колония – город Квебек.

Почему более теплолюбивые французы начали колонизацию со столь холодного региона Северной Америки, тогда как привычные к холоду англичане начали с острова Роаноук в теперешней Северной Каролине, а после исчезновения колонии – в Виргинии, остаётся загадкой. Но, как бы то ни было, французы селились именно в долине Святого Лаврентия, где зимой столбик термометра нередко падает до минус тридцати, и это при повышенной влажности. Впрочем, одна попытка обосноваться в более тёплых краях имела место в 1564 году, в теперешней Флориде, но созданный как убежище для гугенотов форт Каролин был практически сразу же захвачен и уничтожен испанцами, которые считали Флориду своей.

К 1712 году, Новая Франция уже состояла из пяти провинций – Канада (примерно соответствовавшая тогда долине реки Св. Лаврентия), Плэзанс – теперешний остров Ньюфаундленд, Акадия – земли к юго-востоку от полуострова Гаспе, залив Гудзона, и, наконец, Луизиана, примерно соответствовавшая долине Миссисипи и основанная позже других, в 1682 году. Именно последняя оставалась французской дольше всех, до 1803 года, когда император Наполеон продал её САСШ. И в одной лишь колонии Квебек проживало на тот момент около семидесяти тысяч французских поселенцев. Но суровые зимы и относительно короткий вегетативный сезон, а также более централизованное управление колониями резко ограничивали эмиграцию с европейского континента, тем более, что основной статьёй экспорта были меха, добыча которых постепенно падала.