Между Марсом и Юпитером

И все же, если бы вы так сказали, это было бы верно лишь отчасти. И тут в известной мере остался бы виновен я, если бы к уже изложенному не дал необходимых дополнительных разъяснений.

Последние страницы своей рукописи, как вы, конечно, заметили, автор писал второпях, находясь в достаточно понятном настроении — как бы стараясь обогнать смерть, писал, очевидно, больше для самоуспокоения, чем в надежде, что его кто-нибудь когда-нибудь прочтет. Но по привычке, сложившейся в течение всей жизни, он в то же время писал так, словно его будут все же читать его земляки, обитатели Прото-Цереры, которым не нужно разъяснять конкретные, всем известные вещи. Мы же с вами должны хотя бы коротко остановиться на некоторых дополнительных соображениях.

Обитатель Прото-Цереры упоминает, как о чем-то само собой разумеющемся, о двух враждебных лагерях, столкновение которых привело к гибели планеты. Ваши мысли, естественно, обратятся к третьей четверти прошлого столетия, когда наша Земля была разделена на два антагонистических лагеря. Вы станете и на Прото-Церере искать нечто подобное. Но здесь мы натолкнемся на существенные различия. Вот они.

Когда, по нашему летоисчислению, случилась катастрофа на Прото-Церере, этого мы сейчас еще не знаем. Это могло случиться пятьсот лет назад, могло случиться пятьсот тысяч лет назад. Во всяком случае, это произошло в то время, когда развитие населяющих Прото-Цереру существ, наделенных сознанием, достигло уровня, который можно сравнить с уровнем развития людей, населяющих нашу планету Земля во второй половине XX века. Можно сравнить. Но не наобум.

Обитатели Прото-Цереры овладели силами природы, развили технику действительно так же, как и мы, может быть, даже опередили нас. Но в области идейного развития, этических норм, социальной структуры мы констатируем неимоверное отставание по сравнению с нами. Это проявляется уже и в том, что в основном материалистический ход мысли цитируемого автора порой нарушается выступающими на первый план элементами идеализма. Вы, конечно, заметили его стремление противопоставить материю и сознание (например, там, где он говорит «о попытках материи приобрести и сохранить форму»), его стремление персонифицировать материю; это видно также из других, уже разобранных текстов. Из этого явствует, что обитатели Прото-Цереры по своему развитию — если его рассматривать всесторонне — пребывали в каком-то странном, весьма отличающемся от нашего, состоянии, которое можно охарактеризовать следующим образным сравнением: техника — как у нас в XX веке и позднее; общественное устройство — как во времена египетских фараонов и вавилонских царей; мораль — как в каменном веке. Я полагаю, что не допущу ошибки, если попутно еще раз напомню вам, что мораль реакционного лагеря, существовавшего у нас в XX столетии и ныне уже сошедшего с исторической арены, также следует оценивать как мораль каменного века. На Прото-Церере не было реального противовеса этой морали. На планете Земля он был. С этой точки зрения вы будете правы, если скажете: какое счастье, что с нами не произошло то, что произошло между Марсом и Юпитером! Но это счастье было счастьем не в значении случайности.

Мы признаем, что для счастливого, то есть успешного разрешения противоречий на нашей планете имелись объективные предпосылки; но это не должно уменьшать нашего уважения и восхищения перед людьми того времени, перед нашими предками, которые в такое критическое время сохранили стойкость духа и волю к действию, а это помогло уничтожить возникшие перед человечеством мертвые узлы противоречий, не разрубая их, а терпеливо распутывая…

Вот так, друзья мои, любители науки. Вопросы есть? Нет? Вопросов нет. Или вы хотите представить их в письменном виде? Тогда мы ответим на них в следующий раз…

— Ты заметил? — спросила инженер-швейник своего соседа. — Лектор обещал «любовь» переводить как «любовь», а в тексте, который он читал, это слово не встретилось.

— Да, это странно. Я тоже заметил, — ответил инженер по очистке улиц. — Но это, конечно, случайность.