Между Мирами

– Боюсь, вам и не понять. Но я не хочу попасть на место жертвы Третьего отделения, знаете ли.

– Бросьте вы! – тут же нахмурился профессор. Так что, их даже упоминать при принцессе нельзя?

– Если у вас не получается мне помочь, извините, конечно, но я тогда попытаюсь сделать все сам! – я развернулся и пошел к двери. – Я не собираюсь никого подставлять и держать зла тоже. Я знаю, профессор, вы сделали все, что могли. На тебя я вообще не могу обижаться, – произнес я, обращаясь к Анне. – Вопрос твоего спасения не очень сложный, но есть риски. И мне не хочется, чтобы цена этого вопроса была слишком высокой.

Глава 25. Особенности монетарной политики

– Погодите! Постойте! – вырвался следом за мной в коридор профессор. – Я могу вам немного помочь. По крайней мере, вы не будете привлекать столько внимания вашей одеждой!

– Боюсь, ваш размер мне не подойдет, – незлобно подшутил я над профессором, но он и вовсе не придал шутке никакого значения.

– Мой младший сын примерно вашего возраста и телосложения. Я думаю, кое-что из его одежды может подойти и вам. Он редко заходит ко мне и я полагаю, что не обидится, а может, и вовсе не заметит пропажу.

Мне бы радоваться тому, что решается часть проблем, но в голове был единственный вопрос:

– Сколько вам лет, Григорий Авдеич?

Я не мог поверить, что человек, который внешне выглядит не меньше, чем на семьдесят, мог быть моим отцом.

– Мне шестьдесят шесть. Всего лишь! И если вы закончили со странными вопросами…

Со странными вопросами мы действительно закончили. Профессор проводил меня обратно в гостиную и распахнул шкаф.

– Так, в чем же он был в прошлый раз… – бормотал он себе под нос. – Я же не могу дать вам то, что не пользуется спросом у молодежи. Так. Так… Нет, не то. А, вот! Идеально.

Старик вытащил на вешалке брюки свинцового цвета, жилет им в тон и белую рубашку с длинным рукавом.

– У вас что, все носят серое? – нахмурился я, глядя на Подбельского поверх одежды.

– Яркость для праздника, это одно из общепринятых правил. Негласных, правда, но многие социологи с этим соглашаются.

– А мне нравится, – заметила Анна, бесшумно вошедшая в гостиную. – Темно-зеленый, вероятно, смотрелся бы лучше. Чуть более внушительно. Но для начала такое тоже неплохо. У вашего сына хороший вкус, профессор.

– Если бы он еще заходил почаще, – с грустью заметил старик.

– Почему он стал редким гостем? – я взял вешалку у Подбельского из рук и занялся поисками места, где можно переодеться. Новой Анны я почему-то стеснялся.

– Он много работает. Какая-то государственная организация. Арсентий не вдается в подробности своей службы, когда приходит ко мне.

– Так хотя бы денег не просил в долг, – я спрятался за диваном и начал переодеваться. Анна и не думала выходить.

– Не просит. Говорит, ему всего хватает, но он отдалился. Отцы и дети, все, как у Тургенева, – горестно воскликнул профессор, но тут же переключился на меня: – сейчас подтяну жилет. Не туго?

– Дышать могу, – хмыкнул я и на всякий случай набрал в грудь побольше воздуха. – И как?

– От местного жителя не отличить, – принцесса приложила палец к изящному подбородку, – похож помощника в пекарне. Или официанта.

– Аня! – рассердился я, а в ответ услышал лишь звонкий смех.

– Вам стоит вести себя подобающе, Анна-Мария, – строго отчитал ее профессор. – Поскольку сейчас только этот юноша может и намеревается вам помочь.

– Я же просто пошутила! – покраснела девушка.

– Ладно. Я пошел, – оставаться с этой юмористкой мне не хотелось. Ей помогают, а она шутит. Официант, видите ли!

– Пешком? – поднял брови Подбельский. – Или вы в один момент запомните маршруты трамвая?

– Я уж лучше на метро. Если оно здесь есть.

– Есть, но стоит денег. В отличие от трамвая, – профессор подошел к столику и выдвинул ящик. – вы как знали, когда в прошлый раз отказались от части моего подарка, – он протянул несколько банкнот. – Вот вам ассигнации. Они по номиналу соответствуют серебру. Золото к серебру сейчас соотносится как один к ста и усердно поддерживается, хотя, – с жалостью заметил Подбельский, – давно пора увеличивать.

Признаться честно, я не очень понимал, о чем он говорит. Когда из оборота выпали копейки и остались одни рубли, жизнь явно стала проще. А теперь оказывается, что есть ассигнации, бумажные деньги, серебро и золото.

– А можно поточнее? Здесь более сложная денежная система.

– Ничего сложного. Вот когда курс был нестабильным, тогда да, не спорю. Попробуйте разменять золотой рубль при соотношении восемьдесят семь с половиной. Каково тогда было счетоводам?

– Значит, сейчас за один рубль бумагой?..

– Дадут один рубль серебром, а за сто бумажных – один золотой. Серебряный или ассигнацию можно разменять на копейки. С ними все проще – они все медные, разве что полтинник тоже серебряный.

– Совсем непросто, знаете ли!

– Молодой человек, если вы намерены разочаровать меня или ту особу, что отчаянно нуждается в вашей помощи…

– Понял, понял, – я пересчитал деньги. Всего профессор мне дал около десяти рублей. – Этого хватит?