Между морем и ветром

– Именно так. Оу. Мы с ним как–то поругались, не так, как часто бывает, когда долго живёшь и рутина подзадалбывает, а серьёзно, со взаимными обвинениями и хлопаньем дверей. Он мне вякнул, что я фригидная сучка.

Ксюша ахнула, а Света замолчала. Видно было, что обида на мужчину до сих пор жива, тлеет углями, а погаснуть не может. Судорожный вздох, ещё глоток терпкого вина кроваво–красного цвета – и история продолжается.

– Меня очень сильно тогда зацепило. Самое ужасное – что к тому времени я уже сама начала так думать. И тот дурной секс со старым знакомым… – Света прикрыла глаза руками, – в общем, он ничего не изменил в моём случае. Секс стал в тягость, и я, как во всех этих анекдотах и прочих юморесках, вечно отговаривалась тупыми фразочками, вроде голова болит, устала, плохо себя чувствую и всё в таком духе.

– Слушай, извини, что перебиваю, ещё и лезу в такую интимную сферу, но ты сама с собой получала удовольствие? – поинтересовалась Ксюша.

– Совсем слабо. Просто какая–то физиологичная разрядка, а толка для организма никакого.

– Всё из головы, – покивала подруга понятливо. – Но сейчас–то ты убедилась, что всё у тебя там работает как надо?

– Убедилась, – с улыбкой ответила Света. – Но всё равно страх какой–то есть после многих лет. Ещё и… я боюсь, что ничем не могу удивить Ярослава. Ну, ты поняла.

– Ага. Но не вижу проблемы. У него, судя по всему, опыта хватит на вас двоих. Научишься. Там ведь всё инстинктивно, а Ярик – мужчина горячий, вряд ли позволит тебе лежать бревном. Не боись! Уверена, он сам заметит, что ты смущаешься, и возьмёт дело в свои руки, а ты постепенно привыкнешь и осмелеешь. Не дрейфь! Все занимаются, и ты сможешь!

Ксюша говорила так зажигательно, что Света поверила и даже загорелась энтузиазмом. Может, настал её черёд стать счастливой во всех сферах жизни женщиной? Ей отчаянно хотелось верить в это!

– Чем все занимаются? – донеслось от дверей.

Ярослав заглядывал в кухню, высунув лишь голову, и Ксюша предположила, что братец не ожидал гостей и начал раздеваться ещё в прихожей. Мысль отвлекла на мгновение, и отвечать пришлось Свете.

– Мы о своём, о женском. Иди руки мой. Есть будешь?

– Буду! – крикнул он уже на полпути в ванную.

– Слушай, ну, я пойду тогда, вы будильник не забудьте поставить, и напиши мне обязательно, во сколько выезд. И лучше позвони, – добавила Ксюша, уже поднявшись из–за стола.

– Подожди. Давай про поездку расспросим, потом пойдёшь. Он всё равно кушать будет сейчас, – Света подмигнула. Подруга со своим оптимизмом заряжала её хорошим настроением, и сейчас девушка чувствовала себя полной сил и молодого задора и выглядела прекрасно: счастливой влюблённой как минимум.

Ярослав вернулся через пару минут, в домашней одежде и вполне довольный жизнью. Притянул на мгновение Свету к себе, поцеловал в щёку, затем в шею и плечико, ничуть не смущаясь присутствием сестры, бросил взгляд на полупустой бокал и сказал:

– Вина больше не пей.

У Ксюши брови взлетели, казалось, к потолку. Брат не церемонился и, судя по всему, не собирался держать изменения в отношениях со Светкой в тайне.

– То–то мне Анфиса Андреевна сказала, что я скоро стану тёткой. А я и не подумала, что так буквально, – с улыбочкой рассказала она Ярославу, когда тот сел напротив.

– Не могу поверить, что вы это не обсудили со всех сторон. Вижу ведь – спелись за моей спиной прекрасно, – заметил ей брат, радостно улыбаясь.

Заговоры его не пугали, да и он рассматривал дружбу дорогих ему женщин совсем в другом ключе. Общаются – и отлично! Сестра оказалась девушкой хорошей и доброй и органично влилась в их со Светкой семью. А то, что у них семья, сомнений у Ярослава не оставалось.

Оксана ему верно сказала – между ними искрит и их любовь очевидна всем и каждому, лишь они со Светой словно два слепня, слишком близко всю жизнь, чтобы понять – их дружба давно изменилась, переросла, трансформировалась в куда более глубокое чувство.

Только поняв, что он может её потерять, прозрел. Резко. Как обухом по голове. И не готов был потерять.

И он знал, что она его придушит за самовольство, когда не сдержался в конце. Света всё любила планировать, подготавливать, проверять, стелить соломку везде, где только можно, а он так её подвёл.

И не уверен был, что прямо сейчас хочет детей. Скорее, потерял голову от страха упустить её. Хотелось как–то удержать, привязать намертво, хоть приклеить супер–клеем – Ярослав готов был на всё.

Но не жалел. Не с ней.

Только со Светкой он мог позволить себе многое, зная – она любит и простит, просто потому, что поймёт, поймёт даже лучше, чем он сам.

И вот на его кухне две женщины. Родные и любимые. Одна – самая–самая драгоценная, бесконечно дорогая, по–настоящему близкая. Его Света. Счастливая.

Вторая, на этот раз родная по крови, женщина сказала, улыбаясь лукаво:

– Нет, не обсуждали. Мы просто…

– Оксана! – предостерегла Света.

– Молчу–молчу. Ну ладно, не буду мешать, мне ещё надо прошерстить сайты лялечных магазинов, посмотреть, что дарят на беременность, на рождение…

– Хм–хм, – намекнула подруга, что та перегибает палку.