Между нами

25 сентября 2015 года члены прокуратуры провели допрос, на котором Блаттер выступал в качестве обвиняемого. Параллельно Мишель Платини был допрошен прокуратурой в качестве свидетеля».

Каждая фраза отточена, ни одного лишнего слова. Прекрасный термин «предположительно» заставляет сомневаться в реальности моей работы в ФИФА, о которой я говорил выше, ― в ней не было ничего вымышленного.

В пресс-релизе говорится: «Более того, прокуратура 25 сентября 2015 года провела обыск в штаб-квартире ФИФА при поддержке PJF (Федеральной судебной полиции). Офис президента ФИФА был досмотрен, и были получены данные». В его сейфе федеральные офицеры обнаружили, среди кипы бумаг, квитанцию об оплате 2 миллионов. Неужели Блаттер думал, что сможет удержать меня этим документом? Во всяком случае, это показывает расследование в газете Le Monde[72], рассказывающее об обеде в Цюрихе в начале июня 2015 года или через несколько дней после моего «Всему есть предел».

Часто во время обедов боссы мафии принимали решение о ликвидации врагов, стоит верить, что в ФИФА существует такая же традиция. Великолепный ресторан «Зонненберг», который возвышается над городом и где Блаттер сидит с кольцом для салфеток, имеет очень простое меню. Его можно описать четырьмя словами: «Мы должны убить Мишеля». Об этом он говорит двум мужчинам, сидящим перед ним: его генеральному секретарю Жерому Вальке и его племяннику Филиппу Блаттеру, показывая им оплаченный счет и мое письмо с просьбой выплатить оставшуюся часть зарплаты в 2011 году. Без сомнения, ослепленный желанием отомстить, а также ощущением вседозволенности, он до сих пор не знает, что этот платеж вернется к нему бумерангом. Обычно очень смышленый, валеанец выберет разрушительную стратегию выжигания земли.

Но 25 сентября 2015 года, на обратном пути по дороге в Ньон, я еще не оценил разрушительных последствий и результатов этого слушания в прокуратуре. На тот момент моя дорога к президентству, скорее, вела в тупик.

Глава 15 Просроченный платеж

Я мечтал о ленивых выходных. Гулять, дышать свежим воздухом швейцарской Юры`, созерцая восхитительный пейзаж с Женевским озером в низине. Мне только это и надо! После обедов в Елисейском дворце, Пикассо, финансовых договоренностей с Ле Пен, скрытых счетов я снова в дробильной машине СМИ. Утром 26 сентября 2015 года я попал на первые полосы национальной и международной прессы. Мой допрос, подробности которого были раскрыты накануне в пресс-релизе прокуратуры Швейцарии, произвел желаемый эффект. Это бомба. Включаю радио. Говорят только об этом. Без остановки. Я переключаюсь на канал Radio Nostalgie.

Когда срабатывает адская медиамашина, а вам уже 40 и вы все это время были общественным деятелем ― ничего не помогает. Вы похожи на кролика, который попал в свет фар автомобиля, ― вы в ступоре. Вы больше не знаете, что делать, не знаете, что сказать. Все слова бесполезны, так как вас просто перестают слышать. Это как слишком долго кричать в пустыне! Хуже того, то немногое, что ты можешь сказать, всегда используется против тебя. Проблема в том, что я-то знаю ― мне не в чем себя упрекнуть, я не чувствую себя обязанным оправдываться ни в чем.

Для меня это настоящее испытание ― говорить о деньгах. И я делаю над собой усилие, чтобы поделиться этим с вами на страницах моей книги. Мне это не близко. В детстве в Жёф мы никогда не говорили об этом. Это не было запретной темой, но у нас всего хватало, поэтому деньги никогда не были во главе угла. Меня не интересуют деньги, потому что у меня всегда была возможность их зарабатывать. Может, из-за этого я никогда не зацикливался на них.

Не люблю большие выставки. Показуху. Все города, за которые я играл, ― старые рабочие города, где лучше, чем где бы то ни было, знают цену тяжелой работы и деньгам. Так что да, я испытываю неудобство. Как и всем, мне приятно зарабатывать, но я никогда не бегал за деньгами, как в прямом, так и в переносном смысле.

Январь 1978 года. Я играю за «Нанси», и мой контракт должен быть перезаключен на следующий год. Самые большие клубы хотят нанять меня ― «Олимпик Марсель», «Валенсия», «Барса», «Бавария» и миланский «Интер». Это последний клуб в моем рейтинге, потому что я всегда хотел развивать навыки на земле моих предков. Ломбардский клуб предлагает трехлетний контракт с июня 1979 года и кругленькую сумму в качестве бонуса. В то время границы Италии по-прежнему закрыты для игроков-иностранцев, но итальянские лидеры рассчитывают на открытие летом 1979-го. Уведомив Клода Куни, президента «Нанси», я подписываю предварительный контракт. Босс «Нанси» в бешенстве. Он снижает мою зарплату до 6500 франков ― положенного для футболиста минимума. Это не мешает мне выложиться по максимуму и завоевать для клуба первый трофей, забив победный гол в финале Кубка Франции-78 против «Ниццы» (1:0). Наконец, по иронии судьбы я так и не попаду в «Интер», потому что, в конце концов, иностранные футболисты не будут допущены до 1980 года.