Между нами, девочками

В ресторане было тепло и весело. Мы плясали до упада под морские песни Юрия Антонова, ели икру, пили шампанское и обменивались многозначительными взглядами с нашими новыми друзьями.

Расставались мы на троллейбусной остановке абсолютно счастливые, обменивались телефонами, давали обещание писать друг другу и помнить это приключение всегда.

– Да, Наташка, повезло же нам…

– И не говори! Здорово все получилось! Жалко, конечно, что им так уезжать рано было надо.

– Ой, все равно и на концерт сходили, и в ресторан, столько всего успели!

– И то правда!

В оставшиеся дни мы гуляли по холодному Питеру, наслаждались шедеврами Эрмитажа и нервировали официантов дорогих ресторанов своим супом, одним на двоих. Настроение было отличное, наши прощальные гастроли, по обоюдному мнению, удались.

Наших финнов мы больше никогда не встретили.

Летом мы обе вышли замуж. С разницей в неделю. Естественно, мы друг у друга были свидетельницами.

Я развелась через 5 лет, Наташа через 10.

Во взрослую жизнь

Обмен

Мои родители всегда мечтали жить со мной. То есть отселять, когда придет время, будем дочь старшую, а уж с младшей проведем старость. Меня они со своими планами не знакомили, со мной не советовались. Просто любовь к младшей дочери перевешивала какие-то мелкие неудобства жизни с совершенно чужим человеком, моим, например, будущим мужем, а впоследствии и с моими будущими детьми.

Я всегда шла по жизни легко, особо ни о чем не задумывалась, планы грандиозные не строила, а главное, ни по какому поводу особо не расстраивалась. Если случалось что-нибудь, не в рамках моего веселого настроения, просто старалась про это как можно скорее забыть. Это, между прочим, у меня всегда получалось. Ну еще день как-то могла промучиться, а уже с утра вставала с легкой и светлой головой, свободной от всяких там душевных мук. Поэтому когда пришло время думать – с кем жить и по какому адресу, я эту проблему для себя решила сразу, жить надо только самостоятельно. Тем более опыт совместной жизни был, правда, семья была не моя, моей старшей сестры. Но этого было достаточно, для того чтобы понять – два поколения под одной крышей ужиться не могут. Невозможно, незачем, ни к чему. Причем я этого в силу своего пофигистского ко всему отношения совсем даже не замечала. Ну, живут с нами Наташа со своим мужем, ну, а мне-то что. Ну только, что меня из своей комнаты в гостиную переселили. Больше никаких неудобств не было, даже больше того, появились удобства – телевизор под боком. Смотри хоть ночью, хоть утром. А жить, мне казалось, стало только веселее. Больше народу, больше событий. Сестра опять же от меня с воспитанием отстала. Родители-то с этим вопросом ко мне никогда особо не приставали. Они просто мне радовались, или думали, что дело это бесполезное – меня воспитывать. Во-первых, я с детства была очень вредная, свою точку зрения никогда не поменяю, и потом же мой веселый характер. Воспитывай меня, наказывай. Я все равно в голову ничего не возьму, не расстроюсь. Сестра же не могла смотреть на это, как ей казалось, форменное безобразие и постоянно отслеживала мои, как ей виделось, неправильные похождения в разные стороны. Все ей казалось во мне неверным. И то я делаю не так, и это кое-как. Главное, она была права. Я действительно все делала кое-как. Не вникая. Ну зачем было во все эти глупости вникать-то? Что, дел больше никаких нет? Еще мы про алгебру с химией думать будем?! В школу хожу? Хожу! В немецкую? В немецкую! Учусь без троек? Без троек! На пианино играю? Играю! Вот какие ко мне вопросы могут быть? А вопросы находились всегда тем не менее. Поэтому ничего не брать в голову – выход был самый правильный и единственный.

Когда в нашу дружную семью вошел Витя, Наташин муж, мне это странным не показалось, и никаких неудобств я от этого не испытала. Каково же было мое удивление, когда я услышала на кухне разговор Наташи с мамой. Смыслом разговора было то, что так жить больше невозможно, что все друг друга раздражают, что у Наташи рушится семейная жизнь. Я была просто даже заинтригована! Это кто ж кому и чем мешает?! Со стороны все было пристойно до неприличия. Все друг другу улыбались, за ужином поддерживали непринужденный разговор, спрашивали, как у кого дела, какие новости? У нас вообще семья с традициями. Во всяком случае ужинаем всегда все вместе в гостиной, и никогда по отдельности на кухне. Начало ужина установлено раз и навсегда – приход папы с работы. Это закон, без папы есть не садимся. Как говорит мой папа: «Хотя бы раз в день вся семья должна собираться вместе, чтобы обсудить, как прошел день, что случилось, а что не случилось». Верно, конечно. Действительно, может, человеку помочь в чем-то надо, а сам он не догадывает­ся об этом, а вот на семейном совете это все высвечивается.