Между нами горы

— Слишком поздно. — Она поежилась. — Ты был бессердечен и груб со мной, Джордан. И хотя я не раз мечтала отплатить тебе той же монетой, теперь поняла, что не хочу мстить. И то, как я обошлась с тобой сегодня утром, доставило мне не больше удовольствия, чем тебе.

— Почему ты это сделала?

— Ночью я вернулась в прошлое — благодаря Кейну. — Дана нахмурилась, услышав слетевшее с его губ ругательство. — Думаю, не стоит произносить такие слова у могилы матери.

От этого замечания Джордану почему-то стало легче.

— Она и не такое слышала.

— И тем не менее.

Джордан пожал плечами, и это движение напомнило Дане юношу, которого она любила. Сердце ее сжалось.

— Куда ты вернулась?

— В тот день, когда ты собирал вещи, чтобы уехать в Нью-Йорк. Я пережила его еще раз. То есть смотрела на себя, как я пережила его… Странное ощущение, причем мне было так же больно, хотя я знала, что смотрю повтор. Словно находишься по обе стороны зеркала и одна из них прозрачная. Наблюдаешь и одновременно являешься участницей действия. Все, что ты мне сказал и чего не сказал, причиняло такую же боль, как тогда.

— Прости…

Дана посмотрела ему прямо в глаза.

— Я тебе верю, поэтому и пришла сюда, а не стала жечь твою фотографию. Понимаешь, та боль вернулась. И у меня есть право — даже долг перед собой — не повторять это. Я не хочу снова бросать свое разбитое сердце к твоим ногам, но рядом с тобой не смогу сохранить его целым. Может быть, мы сможем остаться друзьями, а может быть, нет. Но любовниками мы не будем. Вот что я хотела тебе объяснить.

Дана повернулась, чтобы уйти, но он положил ей руку на плечо:

— Давай прогуляемся.

— Джордан…

— Просто пройдемся немного. Ты сказала то, что хотела. Теперь я прошу тебя послушать.

— Ладно. — Она сунула руки в карманы, пытаясь согреть их — и избежать контакта с Джорданом.

— Мне было плохо, когда умерла мама.

— Еще бы. Моя мама похоронена вон там. — Дана махнула рукой. — Я ее совсем не помню… У меня есть ее вещи — любимая блузка, которую сохранил отец, кое-какие украшения, несколько фотографий. Хорошо, что они у меня остались. И если я не помню маму, если я была еще слишком мала, чтобы помнить, как ее потеряла, это не значит, что я не понимаю, как ты страдал. Но ты отказался от моей помощи.

— Ты права. Отказался. Сам не знаю почему. — Джордан поддержал Дану под локоть, когда она оступилась на неровной земле, потом отпустил, и они пошли к выходу. — Я так ее любил, Дана… Когда все нормально, о таких вещах просто не задумываешься. Я хочу сказать, никто не просыпается утром с мыслью: «Боже, как я люблю свою мать!» Но мы с мамой были как одно целое.

— Знаю.

— Когда отец нас бросил… Понимаешь, я его тоже плохо помню. Но мама всегда была как скала. Не холодная и твердая, а просто надежная. Вкалывала как проклятая на двух работах, пока мы не выбрались из долговой ямы, куда столкнул ее отец.

Даже теперь Джордан чувствовал горечь.

— Наверное, она очень уставала, но для меня у нее всегда находилось время. Не просто поставить на стол еду или дать чистую рубашку. Поговорить, выслушать, посоветовать…

— Знаю. Миссис Хоук интересовалась всем, что было интересно тебе, но не стояла над душой. Я всегда мечтала, чтобы она была моей матерью.

— Правда?

— Да. Неужели ты думаешь, что в детстве я болталась у вас в доме только для того, чтобы надоедать тебе, Флинну и Брэду? Мне нравилось быть рядом с ней. От нее так хорошо пахло, и она много смеялась. Она смотрела на тебя — просто смотрела, — и ее лицо освещалось такой любовью, такой гордостью… Я мечтала о матери, которая будет смотреть на меня так же.

Джордана тронули признания Даны, и горечь прошла.

— Она никогда не ругала меня. Ни разу. Читала все мои сочинения, даже детские. Многие сохранила, повторяя, что, когда я стану знаменитым писателем, люди будут гоняться за моими ранними рассказами. Не знаю, стал ли бы я писателем, если бы не мама. Не ее неизменная, непоколебимая вера в меня.

— Она бы обрадовалась твоим успехам.

— Мама не дожила до выхода в свет первой книги. Она хотела, чтобы я поступил в университет, и я тоже этого хотел, но сначала решил поработать год или два, чтобы скопить побольше денег. Но мама настояла — она очень хорошо умела это делать, когда речь шла о чем-то важном. Я поехал учиться.

Джордан немного помолчал, наблюдая, как на солнце наползает облако, приглушая свет.

— Я присылал ей деньги, но не очень много. Их всегда не хватало. И приезжал я реже, чем следовало. Меня увлекла новая жизнь. В университете столько всего было, сама знаешь. Столько лет я был вдали от мамы…

— Ты слишком суров к себе.

— Неужели? Она всегда ставила мои интересы на первое место. Я мог бы вернуться раньше, получить хорошую работу в гараже и облегчить ей жизнь.

Дана положила руку на плечо Джордана и повернула его к себе:

— Мама от тебя ждала не этого. Ты прекрасно знаешь. Она была на седьмом небе от счастья, видя твои успехи. Так радовалась, когда твои рассказы стали печатать в журналах!