Между нами химия (СИ)

Попятился назад и разогнался, чтобы выломать дверь. Удар, второй, третий… Мне по башке деревянной тростью.

— Ай, что за!

— Я тебе сейчас дам, что за! А ну пошел отсюда, ирод… Дверь подъезда уже не устраивает, так ты квартирные начинаешь громить… Пошел вон, а то я сейчас милицию вызову…

— Полицию! — еще один удар, на этот раз по ноге.

— Ты еще огрызаться вздумал. Сейчас отлуплю тебя так, что забудешь собственное имя. А ну проваливай! — старушка указала мне пальцем на лестницу.

— Не могу я… Женька дверь не открывает, а если что-то случилось? И дозвониться я до нее не могу… — женщина прищурилась и посмотрела очень подозрительно…

— А может она просто видеть тебя не хочет, мне по чем знать? Уехала твоя Женька, я сама в окно видела. С огромной сумкой на плече. Наверное, к отцу в деревню подалась… — пошлепала к соседней двери. Оказывается, тетя Аглая живет напротив Жени. — Только запомни, чучело ты огородное. У меня не глаза, а настоящий сканер. Я твою рожу дурацкую отсканировала, так что если с Женькой что случится, составлю подробнейший фоторобот! — прямо мурашки пробежали по телу от ее угроз.

— А Вы адрес случайно не знаете? Или хоть как деревня называется?

— А что не знать? Знать-то я знаю, только тебе ни слова не скажу. Вон пошел, а то сейчас своего Тузика на тебя натравлю…

Да ну его… Ушел оттуда от греха подальше. Набрал Дмитрия Алексеевича и уточнил, откуда родом Золотарева. Вбил название деревни в навигатор — на машине ехать около 6 часов.

Путь предстоит долгий, но я должен ехать. Потому что сердце совсем не на месте. Не могу объяснить, но появилось стойкое ощущение, что случится что-то ужасное, что Женьке нужна моя помощь.

***

Пока ехал, вспоминал последние годы своей никчемной жизни… Никчемной, это еще мягко сказано. Потому что когда из моей жизни исчезла Золотарева, от меня будто кусок оторвали. Жизненно важный, без которого просто жить нельзя. Существовать — да! А вот жить — сомневаюсь…

В тот же день уехал в Екатеринбург. Старался не думать о Женьке, но не мог. Она навсегда поселилась в моей голове.

Но когда я все же доехал до дома, мне удалось на время забыть о Золотаревой.

Я не приезжал в родной город чуть больше 4 месяцев. Во время моего последнего визита отец, конечно, имел болезненный вид. Но я списывал это на головную боль, усталость (потому что даже при плохом самочувствии папа продолжал быть самым настоящим трудоголиком), отсутствие аппетита.

А теперь… Передо мной совершенно другой человек. Сильно похудевший, щеки втянуты, только губы выступают над остальной плоскостью лица. Кожа бледная, с желтоватым оттенком. Волосы поседели, отчего мой отец похож на дряхлого старика. Хотя ему всего пятьдесят с небольшим.

Когда я приехал, он спал… Спал он и на следующий день, и еще, и еще… Спал он почти постоянно.

Мама рассказала, как около 7 месяцев назад отцу поставили диагноз. В его мозге развилась неоперабельная опухоль. Мне решили не говорить, чтобы не отвлекать от учебы… А зря.

Врачи могли ему провести химиотерапию, но папа не захотел. Нет, он не из тех, кто опускает руки… Просто за годы исследований и разработки своего препарата он не раз видел безнадежны больных. Видел надежду в их глазах, их борьбу… Но почти всегда исход был один.

Как жаль, что отец не успел разработать свой препарат. Потому что ему очень больно. Даже во сне он постанывал, из его глаз текли слезинки. А мы с мамой наблюдали за этим и никак не могли ему помочь…

Мама тоже сильно похудела за те месяцы, что я ее не видел. Она осталась одна с безнадежным больным, на сиделку денег не хватало, поэтому она ухаживала за ним сама, как могла. И при этом еще умудрялась отрабатывать три смены в неделю в продуктовом магазине по соседству…

Моя мать, выдающаяся художница в молодости, забросила свой талант и отдавала всю себя нам с отцом. И теперь ей пришлось впервые выйти на работу, пахать, а в свободную минутку бежать домой, чтобы проверить, как там ее любимый мужчина… Им обоим было очень тяжело…

А я. Разгильдяй, упертый баран, идиот… Вместо того, чтобы помогать родителям в трудную минуту, протирал штаны в университете. Нет, учился я хорошо, но для этого я особых усилий не прикладывал. Химия мне всегда давалась легко…

Когда родителям была нужна моя помощь, я вел дурацкие игры с Золотаревой. И к чему это все привело? Разбил сердце отличной девчонке…

Какой же я мудак.

А потом отцу вдруг стало лучше. Мы тогда не знали, что так бывает незадолго до перехода в мир иной. Человек вновь чувствует себя хорошо, появляются силы…

Мы долго проводили время втроем, много общались. А однажды, когда я остался с папой наедине, он сказал:

— Твоя мать — лучшая женщина в мире. Я так счастлив, что она была в моей, хоть и короткой жизни. Жень, пообещай, что позаботишься о ней. Я не хочу, чтобы она горевала и забросила себя. Она такая красивая, пусть найдет себе хорошего мужчину, может даже родит тебе братика или сестренку… Пообещай! — отец крепко держал меня за руку и пронзительно смотрел в мои глаза.