Между нами химия

— Ах так значит, царь, корона не жмет?! А я по-твоему прислуга, что ли? Все, я на тебя обиделась. С этого дня каждый сам за себя.

— Ну Юль, не кипятись…Ладно-ладно, я тебе обо всем расскажу! Только не дуйся, — пнул ее кулаком в плечо… — Просто, меня впервые в жизни девушка отшила. Вот я и чувствую себя паршиво, — Юля закатила глаза.

— Всего-то, а я-то думала. Даже неинтересно! — надевая обратно фартук, улыбнулась Юля. А меня задела ее фраза. Потому что я привык, что все мои истории — интересные.

— А если я скажу, что ты знаешь эту девушку! — Юля на мгновение застыла, а в ее глазах загорелся огонек.

— Да ладно! И кто она! Ну Жееееень, не тяни!

— Золотарева! — Юля рассмеялась. Притом так громко, что в шкафчике стаканы начала дрожать. — Что смешного? — не понимал я Юлиной реакции.

— Жень, даже если бы ты был последним мужиком на земле, она бы тебя все равно отшила! — это разозлило меня еще больше!

— Не понял? — уставился на свою подругу, которая никак не могла успокоить приступ своего смеха.

— Понимаешь, Женька, скорее, в меня влюбится, чем в тебя! — я нахмурил брови, не понимая, о чем говорит подруга… — Ей девушки нравятся, понимаешь?

— Да ладно! — удивился я. Хотя это многое объясняет. Хм, и это уже очень интересно. Ну Золотарева, теперь держись!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 8

Женя

В период сессий весь универ встает на уши. Особенно достается старостам…Надо же, приходится бегать за другими студентами, чтобы те явились на сдачу экзамена. Почему они сами не думают о том, что нужно хорошо учиться. Да еще и декан огорошил на сегодняшнем собрании:

— Все студенты в группе должны сдать. И меня ничего не интересует. Если кто-то завалит, староста будет лично пересдавать за него. — Серьезно? Помнится, кто-то говорил о преимуществах старосты. А разве это преимущества — бегать за, не побоюсь этого слова, тупыми студентами и буквально умолять их явиться на сессию, чтобы получить долгожданный трояк…

А потом придется бегать со всеми ведомостями, ждать результатов каждого экзамена. Это другие студенты могут уехать сразу, а старосте может потребоваться еще несколько раз приезжать в универ уже во время каникул. Вот знала бы, что меня ждет подобная ерунда, ни за что бы не согласилась тогда.

Хотя надо признать, в остальное время мне нравится «старостить». В группе тебя все уважают, обязательно сообщают о возможных пропусках, просят прикрыть. И я прикрываю, чем заслуживаю уважение со стороны одногруппников. Но вот есть отдельные лица, которые, мягко говоря, меня раздражают. Например, Егоров и Овечкин — эти два экземпляра за весь семестр явились всего несколько раз в университет.

И как они сдадут теперь сессию, мне интересно? И почему это староста должна отвечать за них? Пусть их просто отчислят из университета. Вот и все дела. Но куда там. Наш университет не считается одним из лучших, но ректор мечтает, чтобы он таким стал. Поэтому успеваемости уделяют особое внимание, стараясь никого не отчислять, а давать еще один шанс. Только никто не думает о старостах. Мы ведь тоже люди, а не роботы…Почему мы должны учиться за тридцатерых? А тогда разве останется время для себя?

С такими мыслями и, наверное, печальной моськой, выхожу из кабинета декана. Мысленно жалею себя, потому что больше некому. Не буду же я папе с бабулей рассказывать о своих проблемах. Практически топчусь на месте, потому что задумалась и вообще забыла, куда я должна дальше идти.

Вдруг во что-то врезаюсь, точнее — в кого-то.

— Золотарева, ай…Хочешь ноги мои раздавить! — я опускаю взгляд и вижу, что одна моя нога, действительно, сдавливает ногу Кирсанова.

— Прости, я просто задумалась! — устало потираю глаза.

— Да ладно, Золотарева просит прощения? Нужно взять рупор и крикнуть на весь универ, потому что это кажется чем-то нереальным, — смеется Женя, а я закусываю нижнюю губу. С того самого дня, как мы в очередной раз поссорились — уже больше месяца назад, общаемся впервые. И то, наше общение происходит только потому, что я придавила ему одну ногу. От этого становится как-то грустно. Но я стараюсь не выдавать своих истинных эмоций.

— Ой-ой, как смешно! — демонстративно закатываю глаза и показываю ему язык. К моему удивлению, Кирсанов слегка улыбается, отчего на щеках выступают красивые ямочки. Так странно, миллион раз видела как Женя смеется в группе однокурсников. Но никогда не замечала этих самых ямочек.