Между нами ложь

– Я долгое время вообще ни о чем не догадывалась, – продолжила я, – мне было двадцать, и моя жизнь закрутилась вокруг него. Потом он как-то позвонил, велел приехать в определенное место, дал мне денег и сказал, куда отправляться. Я вообще ничего не понимала, отказывалась уезжать без него, плакала. Он вытащил пистолет и мне сунул… Тут я вообще перепугалась. Леша объяснил, что мне угрожает опасность, что меня могут из-за него убить и мне надо бежать. Я отказывалась, тогда он рассказал, кем являлся на самом деле. Обещал приехать, как только сможет. Но не приехал… Не приехать по своей воле он не мог, и я поняла, что его убили.

Я замолкла, Ярослав Александрович тоже молчал, обдумывая ситуацию.

– Хочешь сказать, что он спас тебя, потому что ты с ним спала? – спросил недоверчиво. Я пожала плечами.

– Можете верить, можете нет. Я реально не знала ничего о его делах. Я даже о том, что он умер, точно не знала. Только догадывалась.

– Из-за бабы, – отчеканил Петренко, качая головой и задумываясь все глубже.

Некоторое время он сверлил меня взглядом, но я уже решила, что большего не скажу и под пытками, потому сидела спокойно.

– Ты знаешь, а ведь вполне может быть, – вдруг сказал Ярослав Александрович и даже криво ухмыльнулся.

– Что может быть?

– Что у него просто мозг поехал из-за бабы. Стоит только на обоих Мироновых взглянуть, они же на тебя слюной исходят. Кого из них ты осчастливила, а?

Он смотрел на меня лукаво, я снова пожала плечами.

– Можете не верить, но опять же скажу правду – никого.

Петренко рассмеялся от души.

– Я тебе верю. Потому что взгляды у них однозначно неудовлетворенные. Значит, глядеть глядят, а получить не могут. А что же так? Ни один не приглянулся?

– Это не ваше дело, – лаконично ответила я, понимая, что мы бредем куда-то совсем не туда. – Я, наверное, пойду.

Я встала с намерением удалиться, но Петренко довольно быстро оказался возле меня, ставя руки на стол и прижимая меня к нему. Близость нагоняла маету, я старательно смотрела вниз.

– Вот что, Аня, или как там тебя зовут, – сказал он негромко мне на ухо, – здесь я решаю, что пора, а что нет.

Я подняла на него взгляд, он тоже посмотрел на меня.

– Пытать будете? – усмехнулась я, он усмехнулся в ответ.

– Зачем же? – Петренко провел рукой по моему лицу. – Есть другие способы, более интересные и приятные.

– Приятные для кого?

Он снова усмехнулся, но руку убрал и даже сам отстранился, от чего мне стало легче дышать.

– Историю ты мне рассказала интересную, хотя и размытую. О себе рассказать не хочешь?

– Не очень.

– Я так и подумал, – хмыкнул он, – оставим пока так. Думаю, у нас будет время узнать друг друга получше. Что скажешь, Анечка, будем дружить?

Говорил он насмешливо, но взгляд указывал на многое.

– Как сложится, – ответила я неоднозначно. – Теперь я могу идти?

– Теперь можешь.

Дойдя до двери, я обернулась и сказала:

– До свидания.

Петренко снова разулыбался:

– До скорого свидания.

Из офиса я вылетела пулей, отошла на приличное расстояние и только после этого устроилась на лавке в каком-то дворе, переводя дух и закуривая.

Итак, судьба в очередной раз швырнула меня не пойми куда. Хотя я сама виновата. Прав Петренко, не светись я в каждом ларьке, глядишь, и бед было бы меньше. Глупо было надеяться, что меня не заметят. Значит, Леша и Ярослав Александрович были знакомы, и последний даже осчастливил меня документами в новую жизнь.

Леша документы забрал и послал их Антону, видимо, боясь, что его самого могут выследить, или не будучи до конца уверенным в том, что они понадобятся. Ведь написал же он Антону, что отвезти паспорт в камеру хранения нужно только в том случае, если сам Леша не выйдет с ним на связь до конца лета. Возможно, Леша, зная Петренко, не хотел, чтобы тот также выследил меня, потому и передал документы через Антона.

А теперь Петренко интересуется мной и Лешей, точнее ищет причины его смерти. Копать глубоко он вроде не собирается, но с ним надо быть настороже. Он знает обо мне, да и про убийство Скворцовой ему явно известно куда больше. Зачем-то он ей звонил, что-то хотел предложить. И после этого Тамара узнала о некоем компромате и решила попытать счастья на этой нише.

Какая польза Петренко от этого? Надеялся через нее завладеть данными? Это довольно глупо. Вопросов снова стало больше, чем ответов, я поднялась и направилась к остановке. Ниточка была только одна: если Тамара говорила о ком-то, у кого был компромат, значит, этот человек существует. Возможно, именно с ним она ездила на серебристой иномарке. Но как его найти? Что-то подсказывало мне, что речь идет о том самом компромате, который фигурировал три месяца назад. А если так, то этим человеком может быть некто, кому передал его Марк на хранение. Он-то должен знать, кто это.