Между нами ложь

Через сорок минут я была возле здания администрации. Глубоко вздохнув, достала пропуск, охранник дружелюбно улыбнулся мне, и я направилась к лифту. Настя, увидев меня, удивилась и не смогла этого скрыть.

– Вы? – сказала она, когда, постучав, я вошла в приемную. – А Станислав Игоревич сказал, что вы… – тут она запнулась, но быстро взяла себя в руки. – Я доложу ему, присядьте.

Я села, а Настя сняла трубку.

– Станислав Игоревич, к вам тут Анна Иванова… Да, она, – тут Настя кинула на меня взгляд, словно проверяя, я улыбнулась. – Заходите, он ждет вас.

Миронов выглядел молодцом, хотя и излишне растерянным. Он-то наверняка был уверен, что я все подстроила, чтобы добыть компромат и сбежать вместе с Марком. Потому можно с уверенностью сказать: мое появление здесь сродни грому среди ясного неба.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, и он нерешительно улыбнулся мне в ответ.

– Сказать честно, не ожидал увидеть вас снова, – выдал он, выходя из-за стола и приближаясь ко мне. Я пожала плечами.

– Извините, что все так вышло.

– За что именно вы просите прощения? – поинтересовался Миронов, продолжая приглядываться.

Я присела на диван, он устроился рядом.

– За то, что провалила задание, – сказала я. – Позвольте рассказать вам, как все было.

Миронов посмотрел на меня крайне задумчиво и кивнул.

– Брат Скворцовой оказался втянутым в дело об убийстве криминального авторитета, и она решила ему помочь, – стала говорить я, – возможно, Тамара Андреевна искала и иные способы, прежде чем решилась на этот. Чтобы вас заинтересовать, нужны были существенные данные. И тогда она пошла на аферу: ее бывшая одноклассница была сожительницей одного известного в городе криминального авторитета. Скворцова знала, что у подруги был компромат на приятеля. Его-то она и выкупила, решив обменять все тому же Забалуеву эти бумаги на компрометирующие вас. Однако у того были свои взгляды на подобные обмены, и он просто избавился от нее, как, впрочем, и от своей подруги. Но тут и вышла загвоздка: компромата не оказалось ни при одной, ни при другой. Зато появилась я и стала активно рыскать по всему городу. Забалуеву это не понравилось, и он пошел проверенным путем: решил избавиться и от меня. Но так как я работала на вас, он попытался подстроить это таким образом, чтобы убийство походило на несчастный случай. Однако мне все время отчаянно везло. Везло до такой степени, что я сама успела догадаться, что происходит. Дальше вы знаете.

Я посмотрела на Миронова. Он задумчиво пялился в стену. Потом перевел взгляд на меня и сказал:

– Не все.

Я кивнула.

– Вы уж извините, но я не могла до конца довериться никому, тем более после стольких попыток убийства. Потому перестраховалась и перенесла встречу в соседнее заведение. Но все, что произошло дальше, – я опустила глаза, но тут же снова посмотрела на него: – Могу поклясться, все это было для меня полной неожиданностью.

Миронов некоторое время смотрел на меня, но мой взгляд был чист, я сказала истинную правду, что-что, а увидеть Марка тогда я точно не ожидала.

– И что? – спросил Миронов. – Он вас отпустил?

– Отпустил.

– А документы?

Я печально развела руками. Миронов снова надолго задумался. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что он думает, где в моем рассказе ложь, а где правда. Подозреваю, мое возвращение сильно сбивало его с толку.

– Наверное, вы больше не хотите, чтобы я работала на вас, – я вытащила корочки и положила на стол. Тут он ожил:

– Нет, что вы, я не хочу на вас давить, но… мне бы хотелось, чтобы вы остались.

Теперь я смотрела на него. Чего хотелось мне, так это рассмеяться ему в лицо, сейчас я читала его как на ладони. Миронов явно надеялся избавиться и от меня, и от Забалуева, но ему помешал Марк, а точнее Женька, который узнал от Марка о раскладе дел и вмешался. Он меня отпустил, надеясь, что я сгину навсегда вместе с Марком и компроматом, а я вдруг вернулась.

Разумней держать меня рядом, чем ждать, что я выкину в следующий раз. Я улыбнулась.

– Не думаю, что после всего произошедшего подобное желание есть у меня.

– Я понимаю, – кивнул он, – потому не буду торопить, но если передумаете… позвоните мне.

Я снова улыбнулась и поднялась. Конечно, я немного приврала, но это несущественно. Я была уверена, что именно Петренко надоумил Скворцову выкупить компромат, а машину она продала для отвода глаз. Почему я не рассказала об этом Миронову? Черт знает. Печальней всего было то, что бумаги, из-за которых погибло столько человек, в итоге оказались никому не нужны. Хотя и не все. Потому что компромат на Миронова остался у меня, и я его спрятала, как велел Марк.

На всякий случай.

Выйдя из кабинета, я смогла лицезреть романтичную картину: Женька, перегнувшись через стойку ресепшена, целовал Настю. На мгновенье я запнулась, Настя резко уставилась в компьютер, Женька отпрянул и только тогда увидел меня. Сказать, что он удивился – значило ничего не сказать. Он смотрел на меня, растерянно хлопая глазами. Я пробормотала:

– До свидания, – и вышла из кабинета.

Женька догнал меня возле лифта и замер в нерешительности.