Между нами море

У подъезда закурил, постоял, вдыхая никотин и апрельский вечер, с тоской сожалея — стемнело. Выйти бы сейчас в море… да не на моем суденышке. Завтра, прямо с утра. Плюну на всё, устрою себе выходной. Буду лежать на дощатом полу старенькой яхты и покачиваться в волнах. Вино пить, Милкой привезенное. Глянул на этикетку — у моего не хуже. Ничего менять не собираюсь, зря я что ли, в прошлом году столько бабла дизайнерам отвалил.

Глава 2

Ася

«Я не боюсь», — сказала себе шепотом и отважно спустилась к набережной. Прохлада здесь ощущалась гораздо сильнее. И запах моря. Будоражащий, свежий, с привкусом соли. Даже на губах я почувствовала его солоноватый вкус. Волны лупили о берег, пенились, рассыпаясь на тысячи, миллионы маленьких капель, ветер подхватывал и дарил эти крохи страждущим.

Набережную освежили и удлинили. Новые фонари приветливо манили огнями, предлагая пройтись до финальной прогулочной точки. Народ и гулял. Людей немного, буквально с десяток — не сезон. Музыка не играет повально, из каждой закусочной, зазывалы не приглашают отужинать. Каких-нибудь полтора месяца и обстановка поменяется на корню. Город оживёт, стряхнет с себя дрёму и накинет флёр вечного праздника.

Колеса моего чемодана гулко отсчитывали плитку променада, немного нервируя, если честно. Я надавила на пластик ручки, спрятала её в пазах и подхватила ношу за боковую, тканевую — в руках понесу. Чем ближе я подступала, тем острее испытывала желание бросить чемодан, развернуться и бежать. Нет, чемодан не тяжелый. Тяжелы воспоминания. Давят. Скручивают внутренности тугим узлом. Я восемь лет хоронила их, запирала на самый огромный ключ…

Не уверена, что сейчас поступаю правильно, однако умники утверждают — нужно смотреть своим страхам в лицо. Глупость, по-моему. Тот, кто подобное советует, никогда не испытывал настоящий страх. До ужаса. Животного, выворачивающего нутро, когда даже выть и кричать не остается сил.

Я миновала кафе «Барракуда», осталось совсем немного, меньше километра. Восемь лет назад в этом месте мне пришлось бы спуститься к морю — «Барракудой» заканчивалась набережная — и пойти берегом, сегодня фонари горели ещё метров на триста. Я подняла воротник пальто и прибавила шагу, подстегнутая невесть откуда взявшейся решимостью. Нужно покончить с этим, раз и навсегда. Определиться сейчас — продолжать бояться или отпустить страхи. Освободиться от них. По крайне мере, попытаться. Можно сколько угодно себя обманывать, вдалбливать, шептать: «забудь, забудь, ничего не было», но я-то знаю, произошедшее со мной не сон. Не детский кошмар, который размоется с годами и сотрется из памяти.

К морю я так и не спустилась. Закончилась набережная, а с ней и моя решимость. Я стояла у ступеней, обливалась холодным потом и вглядывалась в темноту. «Она проглотит, темнота», — испугалась я. Раскроет огромную акулью пасть и проглотит. Развернулась и побежала.

Чемодан, покачиваясь, бил мне по ноге, я крепче сомкнула пальцы и шепнула себе — трусиха. Вернусь завтра. Сегодня уже темно. Слишком темно. Я помню, южные ночи — самые тёмные.

К дому подходила с не менее клокочущим сердцем. Глянула на часы — без пятнадцати восемь. Полтора часа как я отпустила такси. Поставила чемодан у калитки, не заботясь, что добро упрут, темнота его спрячет — она многое умеет скрывать, что ей какой-то чемодан черного цвета! — и направилась к Гавриловне. Розалия Гавриловна тёткина соседка, у неё необходимо взять ключи от дома.

— Ася? — удивилась она, как будто не сама меня сюда позавчера вызвала. — А я тебя только на завтра жду.

— Я самолетом.

— У тебя же работа или ничего, отпустили?

— Спровадили, — попыталась я улыбнуться. — Я два года в отпуске не была, да и апрель же. Вот если бы летом… там строгая очередь.

— Погоди-ка, ключ возьму. Господи, да что я, дура старая, на пороге тебя держу! — всплеснула она руками. — Ты с дороги голодная…

— Нет, нет, — выпалила я. — Меня в самолете кормили. Я только за ключами.

Гостевой дом проступал громадой, теткин, казалось, ссутулился. Гавриловна сама отпирала калитку, включала свет у беседки, сунула ключ в скважину дома, суетливо, беспрестанно болтая. Крышу гостевого дома действительно меняли, два года назад, увеличивали потолки мансарды, там теперь тоже комнаты. Позавчера шёл сильный дождь, а теперь два дня сухо. Маркус, теткин пёс, издох ещё прошлой осенью, а нового заводить она отказалась — последнее, что поведала Розалия и распахнула передо мной двери дома. Я прошла, скинула сапожки и безучастно посмотрела по сторонам. Новый, светлый кухонный гарнитур — при мне был ядовито-зеленый — в бежевых тонах обои, остальная обстановка без изменений. Тот же круглый стол, даже ажурная скатерть, прикрытая сверху клеенкой, из прошлого. Берегла её тетка, прикрывала. Зачем? Пользоваться надо и радоваться красоте. Для кого берегла, для меня? Так оно мне не нужно. Ни скатерть эта, ни дом. Не хочу. Ничего не хочу. Спать только немного.