Между нами море

Гордей приехал с бутылкой вина, вслед за сгущающимися сумерками.

— Ты чего без света сидишь? — вошел он и щелкнул по клавише. Вспыхнула люстра, озаряя его лицо, улыбку. Жизнь. Он лучился жизнью, а от меня несло нафталином, как от теткиного дома. Несколько шагов и он садится у меня в ногах, заглядывает в глаза: — Что-то случилось, ты чего такая кислая?

— Ты что-то празднуешь? — спросила я, указав глазами на бутылку вина, которую он попутно определил на стол. Гордей хлопнул в ладоши, растер их и выпрямился:

— Мы празднуем, ты и я. Сегодня подписали выгодный контракт с федеральной сетью.

— Поздравляю.

— Ты не ответила, Ася. У тебя всё хорошо?

— Да, — кивнула я и спросила: — Ты голодный?

— Очень, готов сожрать что угодно, даже борщ недельной давности.

— Борща нет, у меня только салат.

— Можем пойти куда-нибудь. Точно, давай в ресторан завалимся, отметим как следует.

— Я не могу, извини, — помотала я головой. Встала с дивана, прошлась по комнате, увеличивая между нами дистанцию. Открыла комод, сунула в него тетрадь со своими записями, передвинула вазу с цветами, шепча себе "не суетись, не суетись", и добавила: — Честно не могу. Ты иди, поужинай по-человечески.

— Ну, уж нет, я салат хочу, — протянул он и пошутил: — Давай не жадничай. Я руки мыть.

Салат я положила ему и себе. Гордей ел с аппетитом, действительно голоден, я неохотно, больше для того, чтобы избежать лишних вопросов. Покончив с салатом, он предложил пить вино на ковре. Сам уселся на пол, упер в диван спину и вытянул ноги. Похлопал рядом с собой, подзывая меня. Под видом мытья посуды, я прошла в зону кухни, думая, как мне поступить. Рассказывать о визите Марины Николаевны, значит их ссорить. Мне этого не хотелось. Маму нужно беречь. Я вот свою не уберегла.

Я вообще ничего не сберегла в этой жизни: ни маму, ни тетку, ни девственность.

Меня бросало то в жар, то в холод от пляски разномастных мыслей, ещё минута и взорвут мозг. Я возвращаюсь к нему, он сидит, запрокинув голову и прикрыв веки, слышит мои шаги и оживает:

— Кстати, Ась, — вытаскивает из кармана телефон. — Посмотри ещё фотографии, пожалуйста.

Протягивает мобильник мне, а я понимаю: он не забудет и не простит. А что ты хотела — ты ведь не забыла. Только сначала он будет винить неведомых их, а позже, когда неизвестные подонки постепенно забудутся, их проще забыть, их не знаешь, даже обличию не нужно размываться, стираясь из памяти, а я буду тут, рядом, вечное напоминание… и кто знает сколько пройдет времени, когда он начнет винить уже меня.

— Уходи, — тихо прошептала я, безвольно свесив руки. Он нахмурил брови, и я громче добавила: — Уйди, пожалуйста, Гордей.

— Что я не так сделал? — раскинул он руки. Поднялся, приблизился, я отступила в сторону. — Что не так?

— Я прошу тебя уехать. Пожалуйста, — с нажимом добавила я, не глядя в его сторону. Он взял меня за подбородок, повернул к себе:

— Ася, что, черт возьми, происходит?

— Хорошо, — согласилась я, отпрянула, освобождая лицо, и протянула руку: — Давай, посмотрю.

Я терпеливо листала снимки, он стоял рядом, сказав лишь «присядь». Ворох незнакомых мужиков казалось никогда не кончится, я послушно опустилась на диван, продолжая рассматривать физиономии, Гордей плюхнулся на пол, отпил из бокала, вроде бы успокоившись.

— Не торопись, ты слишком быстро листаешь, — заметил он, отставляя бокал, я как раз в очередной раз провела по экрану пальцем и оторопела. Прямо на меня с экрана улыбался Васёк. Мне показалось даже футболка на нём та же.

Ошибки быть не могло, точно он. Мой несостоявшийся убийца и душитель. Я собралась увеличить снимок, перепроверить, но зазвонивший телефон не позволил мне. «Милка», значилось на экране. Молча протянула телефон Гордею, тот отчетливо выругался «блядь» и скинул вызов. Экран вновь засветился физиономией Васька, я сглотнула и произнесла:

— Этот один из них. Они его Васьком звали. А сейчас уходи, я устала.

Поднялась, скрылась в спальне, повернув на ручке задвижку.

Глава 19

Гордей

Чашка ударила гулким стуком, а я бросил на неё взгляд проверить, не треснул ли тонкий фарфор. Убедился — порядок, отскочил от возможного нагоняя. Сонин любимый набор, за него она и полотенцем шваркнуть могла. Я несколько дней не врубался какого черта происходит, списав поначалу поведение Аси на обычные бабские закидоны. Ну, и, конечно, звонок этот Милкин подкинул соли на раны. «Удачно» так, будто просчитала, когда звонить. Днем ошивалась в офисе, не прогнал пока не уехал на встречу, ещё и позвонить выдумала. Какого хрена не удалил её номер?

Ася в тот вечер сама не своя: взгляд мечется, тревога в глазах, мнется, места себе не находит, словно натворила чего или задумала. Мне бы тогда догнать, а не допёр… и что я сейчас слышу.

— Да, твою же мать! — стукнул я по столу. Рвалось кое-что покрепче, но при Соне матом нельзя. — А чего ты раньше молчала? — разволновался я.

Аська несколько дней на звонки не отвечает, код на калитке сменила, а у них тут секреты! Бабье, блин!