Между нами. Руководство по самопомощи для людей, живущих с диссоциативным расстройством идентичности

Жане считал истерию «болезнью личного синтеза». Под этим он подразумевал «форму психической депрессии [т. е. пониженную интегративную способность], характеризующуюся сужением поля сознания с тенденцией к диссоциации и эмансипации систем идей и функций, составляющих личность». Определение Жане истерии ясно показывает, что он различал сужение поля сознания и диссоциацию. Для него отказ от сознания просто подразумевал, что индивиды удерживают «в их сознательном мышлении очень ограниченное количество фактов». В настоящее время многие исследователи относят явления, связанные с сужением поля сознания, такие как поглощение и вовлечение при воображении, к диссоциации. Хотя Жане не всегда прямо заявляла об этом, он думал, что эти диссоциативные «системы идей и функций» имеют свое собственное самоощущение, а также свой собственный диапазон аффектов и поведения.

Жане признавал роль конституциональной уязвимости в расстройстве личностного синтеза, но он рассматривал физические заболевания, истощение и особенно сильные эмоции, присущие травматическим переживаниям, как основные причины этого интегративного сбоя. В соответствии с этой формулировкой наиболее очевидные из этих диссоциативных систем содержат травматические воспоминания, которые он изначально описал как первичные фиксированные идеи. Эти системы состояли из «психологических и физиологических явлений, образов и движений разнообразного характера». Когда эти системы реактивируются, пациенты «продолжают действие, или, скорее, попытку действия, которая началась, когда произошла [травма], истощая себя в этих вечных возобновлениях».

Жане заметил, что диссоциативные пациенты чередуют состояния полного игнорирования и чрезмерного вовлечения в события своей травмы:

Два явно противоположных явления составляют синдром, они связаны вместе, и болезнь состоит из двух одновременных вещей: 1) неспособности субъекта сознательно и добровольно восстановить воспоминания и 2) автоматического, непреодолимого и несвоевременного воспроизведения этих воспоминаний.

Он отмечает, что травматические воспоминания/фиксированные идеи могут не только чередоваться с привычной личностью, но и вторгаться в нее, особенно когда индивид сталкивается с явными напоминаниями о травме.

Он также обратился к травматическим воспоминаниям, чтобы объяснить различие между психическими стигматами и психическими несчастными случаями, которые характеризуют истерию, не отмечая различия между диссоциацией разума и диссоциацией тела. И, как и его современники, он рассматривал симптомы, относящиеся к движениям и ощущениям, как диссоциативные по своей природе. Психические стигматы – это негативные диссоциативные симптомы, которые отражают функциональные потери, такие как потеря памяти (амнезия), чувствительности (анестезия) и двигательного контроля (например, паралич). Психические несчастные случаи являются положительными диссоциативными симптомами, которые включают острые, часто преходящие вторжения, такие как дополнительные ощущения, движения и ощущения, вплоть до крайностей полного прерывания привычной части личности. Эти полные перерывы вызваны другой частью личности пациента, которая оказывается полностью погружена в повторное переживание травмы.

Первичных фиксированные идеи, т. е. травматические воспоминания, покрываются вторичными фиксированными идеями, т. е. переживаниями, не основанными на реальных событиях, но тем не менее схожими с первичными, проявляясь в виде фантазий или снов. Например, у пациента могут развиться галлюцинации о том, что он находится в аду, что вторично связано с крайним чувством вины во время или после травматического переживания. Такие диссоциативные эпизоды были названы истерическим психозом, позднее переименованным в (реактивный) диссоциативный психоз.

По словам Жане, чем больше человек травмирован, тем сильнее фрагментация личности этого человека: «[Травмы] несут свое разрушительное влияние пропорционально их интенсивности, продолжительности и повторяемости». Он рассматривал расстройство множественной личности как наиболее сложную форму диссоциации и отмечал различия в характере, интеллектуальном функционировании и памяти между диссоциативными частями личности. Также что одни диссоциативные части имеют доступ только к своему собственному прошлому опыту, в то время как другим доступен более полный спектр индивидуального опыта. Диссоциативные части могут присутствовать бок о бок и (или) чередоваться друг с другом.