Между нами тает лед

Всю следующую неделю мой день сурка повторяется изо дня в день. Я бы даже сказала, что вся моя жизнь сейчас – это день сурка. Но ровно до субботы. Потому что именно на субботу у нас запланирована поездка к родителям Кирилла. И я немного волнуюсь. Два месяца я выходила только на прогулки с Даней, где-то на полчаса. Так что выход в гости – это для нас большое событие. Кроме того, я вообще не понимаю, как воспринимать то, что сейчас у нас с Кириллом… вроде бы между нами ничего нет, никаких отношений, каждый из нас пытается выполнять роль родителя, но вот эти роли порой требуют такого тесного общения, что мы невольно становимся частью жизни друг друга. Я не могу противиться этому, потому что это объективный процесс… и сама боюсь того, что в один прекрасный день Кирилла не будет рядом. Не будет же он всю жизнь ездить к нам… в конце концов, он заведет семью… и тогда, он забудет о нас… такой исход почему-то кажется мне страшным сном. Я точно не хочу этого. Но и позволять тому, чтобы мы сблизились с Кириллом от безысходности, я не собираюсь… я не хочу, чтобы он был со мной, только из-за того, что он хочет быть рядом с Даней. Замкнутый круг какой-то.

Понимаю, что родители Кирилла ни в чем не виноваты. Но также понимаю, что ездить к нам в гости, где помимо нас с Даней живут мои родители, им тоже некомфортно. Поэтому соглашаюсь на предложение Кирилла.

Выход из ситуации, наверно, будет, когда Даня подрастет… он сможет ездить к ним с Кириллом, без меня, но до этого времени должно пройти как минимум года два-три…

Кирилл обещал заехать за нами в двенадцать. То, что он всегда держит обещания, я уже заметила. Еще ни разу его действия не расходились с его словами. Хотя, возможно, делать вывод на основе двухмесячных наблюдений, слишком поспешно.

Вчера курьер привез мне молокоотсос, а вот времени его опробовать у меня не было. Решаю, что займусь этим сейчас: Даня спит, а до приезда Кирилла почти час. Груди уже настолько твердые, что откладывать дальше нельзя. Вчера на форуме прочитала страшные истории, когда девушки попадали в больницу с температурой от того, что вовремя не начали заботиться об этой проблеме.

С утра я ощупывала свою грудь и с паникой заметила комки… вычитала, что можно заставить их рассосаться, но как, если мне больно прикасаться к груди? Я настолько сильно ухожу с головой в свои опасения, что даже предстоящая поездка не кажется мне такой волнительной. Мама сказала, что у нее таких проблем не было. Мне же остается надеяться, что все обойдется. Все эти истории в интернете порядком меня напугали…

Я снимаю кофту и бюстгалтер и начинаю сцеживать молоко. Настолько увлекаюсь процессом, что даже не слышу звук открывшейся двери. Поднять голову меня заставляет покашливание. На пороге комнаты стоит застывший Кирилл. Я почему-то тоже застываю с молокоотсосом в руке. Не знаю, сколько длится это оцепенение, в течение которого мы с Кириллом смотрим друг другу в глаза, и я запоздало начинаю заливаться краской. А взгляд Кирилла не способствует разрядке обстановки: он откровенно пялится на мою грудь.

Когда я отмираю, то лихорадочно начинаю натягивать на себя бюстгалтер, который никак не хочет застегиваться, от этого я еще больше начинаю нервничать, а руки - еще больше дрожать. Кирилл молча подходит ко мне и помогает мне с застежкой. Я чувствую мимолетное прикосновение его рук к моей коже, и то место начинает нестерпимо жечь. Боже, да что со мной происходит? Кофту я натягиваю без помощи Кирилла.

-Что ты делала? – голос Кирилла звучит хрипло, но я даже не поднимаю на него свой взгляд. Смущение накрывает меня с головой. Я до этого момента всегда кормила Даню в одиночестве, Кирилл всегда выходил, когда приходило время кормления. Мне даже не приходилось его просить об этом, за исключением первого раза, когда я сказала ему выйти.

-Я сцеживала молоко.

Кирилл сидит рядом, и как мне кажется, слишком близко. Я встаю, чтобы вернуть себе личное пространство.

-Зачем?

В голосе Кирилла нет и намека на то, что он смущен. А меня вдруг начинает раздражать, что он лезет в мои дела.

-Если сцеживала, значит, так надо.

-Я хочу знать, Даша, почему. Что у тебя стряслось? Я не успокоюсь, пока не получу от тебя вразумительный ответ.

Я сдаюсь, тем более спорить у меня нет сил. Это настолько сильно волнует меня, что я порой не могу ни о чем другом думать. Обычно мой слушатель мама, и она действительно советует, поддерживает, но сейчас… я, черт возьми, нуждаюсь в Кирилле.

-Потому что у меня слишком много молока.

Я сдерживаю себя, чтобы не допустить слез.

-А зачем сцеживать? – недоумевает Кирилл, это я понимаю по его голосу и приподнятым бровям.

-Могут образоваться комки, они уже у меня есть. И груди болят, - я вздыхаю, но Кирилл не успокаивается.

-Это опасно?

-Ну… в интернете пишут, что да. И врач тоже так сказала.

-Хочешь я выйду, и ты продолжишь?

-Нет, продолжу потом. Я уже почти закончила, когда ты пришел, - вкрадчиво говорю я.

Я хожу по комнате, только ради того, чтобы не сидеть рядом с Кириллом. Но Кирилл жестом просит меня сесть. А потом добавляет:

-Даша, иди сюда.

-Зачем?