Между нами война

Наездники, прикрывшись щитами летят друг на друга на бешеной скорости, треск – копья сломаны. Солдаты подали ещё. Снова – треск, и копья сломались. Таррос удивлялся, как эта хрупкая на вид девушка может удержаться от его мощного удара. Эрис была полна решимости победить. Снова замена оружия. Ей не понравился щит, выданный ей. На нем были ловушки для наконечников копий. После шести ничейных, крайне зрелищных атак копьё командира застряло в её щите. Он резко потянул его, и Эрис чуть было не рухнула на землю. Она смогла удержаться, крепко обхватив бока лошади сильными ногами. Эрис, сцепив руки в замок, повела коня назад. Быстрее и быстрее. Лишь бы Таррос не свалил её и не вырвал щит. Вдруг лошадь под Эрис взбесилась. Видимо, наездница была незнакома ей. И это сильное уверенное управление взбунтовало скакуна. Эрис старалась, но так и не смогла успокоить его.

– Что за невезение сегодня?! – ругалась она. Юноши декламировали её имя. Она не могла так просто отступить. Повернув коня, Эрис помчалась галопом. Таррос, не желая сдавать позицию, мчал за ней, не отпуская застрявшего копья.

Ненормальный конь скакал, как окаянный. Эрис отшибла себе все ребра, упирая в них щит… Внезапно, после очередного прыжка непокорного коня, от отдачи и исходящей тяги, Таррос упал с Сириуса. Трибуны взревели. Дож остался крайне доволен. Чего нельзя было сказать о его советниках. Но Таррос упал неудачно. Сириус, уворачиваясь, наступил на его грудь. Таррос обмяк и лег без чувств.

Дурацкий конь плясал под ней, как безумный. Это чудовище было огромных размеров – видимо услышав слово «лучший», солдаты руководствовались лишь внешними данными.

Дело принимало крутой оборот. Мстительный скакун непременно хотел, вздымаясь, раздавить лежащего на земле Тарроса. Эрис пятилась назад; откидывалась, останавливая его, ставя на дыбы, но всё – тщетно. Она приняла решение спешиться.

Эрис спрыгнула, предварительно спустив обе ноги через его бок. Она сделала это, лишь бы совершить хоть что-то и попытаться спасти командира. К такому повороту событий не был готов никто. Алессандро встал в готовность и начал кричать, чтобы солдаты убрали разъяренное животное. Но, наплывшие, они не смогли обуздать его. Тогда солдаты схватили командира и ринулись относить его с поля. Было принято решение забить бунтаря копьями. Конь умчался по ту сторону поля.

Интуиция подсказывала Эрис, что времени больше нет.

Взлетев и встав стоя на Сириуса, она приказала нерасторопным солдатам перекинуть Тарроса через ее седло, потому что до выхода было еще далеко, а барьеры были ненадежным укрытием против нагонявшего зверя.

Они замешкались, но настигающее бешеное животное быстро привело их в чувства.

Эрис, хлестнув Сириуса, победно вылетает с ристалища в последний момент, когда обезумевший непокорный скакун уже раскидывал кучку воинов. На радость народа, они послушались смелую девушку, отдав ей упавшего командира.

Глава одиннадцатая

Таррос лежал на расстеленном плаще под мощным зеленым платаном. Здесь, в тихой тени на небольшой возвышенности был открыт доступ свежему воздуху. Эрис сидела по правую сторону от его головы, а напротив нее седой усатый военный лекарь проводил манипуляции над командиром. Эрис вытирала вспотевший лоб Тарроса, его пыльное лицо. Внезапно он закашлял. Он открыл глаза и зрачки его бегали, что свидетельствовало о головокружении. Он будто не осознавал происходящее вокруг. Издав глухой стон, Таррос вновь погрузился в бессознание.

– Он будет жить? – взволнованным голосом спросила Эрис.

– Кто? – он поднял свои косматые брови и взглянул на девушку. – Наш бравый командир? Да он живуч, как демон. – ухмыльнулся врачеватель. – Таррос – крепкий человек. Таких мало. Он не принимает боль, и она, поверженная, отступает.

– Его травма серьезна?

– Девочка, все травмы серьезны. Главное, обошлось без перебоев в пульсе и переломов. Поверь, этот командир пережил и не такое. Лично я знаю его не очень долго, но всё же могу с уверенностью сказать – через пару часов он будет свеж и раздавать команды, как ни в чем не бывало. – отвечал лекарь, слушая дыхание Тарроса и приложив к носу ткань, смоченную в некоей жидкости, обладающей резким неприятным запахом.

Таррос снова закашлял, и на его губах появилась алая пена. Эрис вытерла кровь, невольно любуясь чертами его лица, созерцая и осознавая, что для неё они являлись эталоном грубой мужественной красоты. На поджарой, покрытой шрамами груди красовался огромный и круглый, иссиня-черный кровоподтек. Эрис оставалась хладнокровной и невозмутимой, скрывая свои эмоции от окружающих людей.

Юниоры, собравшиеся в хвосте толпы, которая в данный момент упивалась жестоким зрелищем забоя взбесившегося коня, наблюдали за сердобольной Эрис. Некоторым было просто интересно, некоторые переживали. А Ахиллес в своём окружении незаметно следил за капитаншей и спасенным ею командиром. Он видел ее глаза. Его кровь кипела. В эти минуты сан марковец Антонио недалеко от них переживал те же самые томные чувства. Воздыхавший, он бросал пылкие взгляды на жалостливую девушку.