Между нами война

– Позволяю. – тихо ответила Эрис. Он протянул свою раскрытую ладонь. Эрис дала руку. Ей показалось, что грубая шершавая рука командира очень приятна на ощупь. Она чувствовала её силу и тепло. Таррос медленно провёл её через залу, кишащую гостями, мимо столов с необычными аппетитными яствами и кубками, мимо ниши для музыкантов. Когда они шли, многочисленные глаза пялились на них, что смущало Эрис. Тарросу же, наоборот нравилось вот так, держа ее нежную и тонкую молочную ручку, вести Эрис, показывая своё благорасположение перед всеми. Но его отвращало то, что присутствующие так восторженно разглядывают эту неповторимую девушку; ужасно раздражало, что красота Эрис невольно вызывает бешеное внимание. Молодые парни Каннареджо круто озирались на людей, вызывая схожесть с замаскированными лихими разбойниками.

Они подошли к почётным местам. Таррос собственноручно выдвинул стул для Эрис:

– Присаживайся пожалуйста. – он благоговейно, но всё же с буйным огнём на дне глаз, смотрел на нее. От этого пристального и самозабвенного взгляда она теряла почву под ногами.

– Благодарю. – тихо ответила Эрис, потупив взор.

– Спасибо командир! – громко сказал Аргос, плюхаясь на длинную скамью.

– Да не за что. – раздраженно ответил он испортившему момент глупцу.

– Эрис!

К ней подошла Каллиста. Лючия тоже была рядом. Эрис снова встала. Таррос пока не успел отойти.

Каллиста обняла Эрис. Лючия презренно скользила глазами по красавице Эрис. Она заметила, что Таррос преданно стоит рядом, боясь вздохнуть. Как он смотрит на нее! Лючия никогда не ловила на себе подобный взгляд. Это разозлило её.

Таррос улыбнулся:

– Я смотрю, вы поладили?

– Да. Ваша сестренка – милейшая женщина. Это она подготовила меня. Я не хотела приходить, но она… – Каллиста улыбалась.

– Какая искренняя, честная девушка! А ты, я смотрю, так же хороша внутри, как и снаружи. – это был Алессандро. Он, улыбаясь, подошел к ним и Эрис нахмурилась. – С твоим приходом в этой полутемной зале стало светло!

– Алессандро! Ultimo avvertimento. *Последнее предупреждение. (итал.)* – прорычал Таррос, локтём толкнув товарища.

– Прости, дружище. Не удержался. Я просто высказал то, что было у тебя на языке. Без обид. – он схватил свою жену за руку и решил удалиться вместе с ней. Лючия осталась одна, наблюдая ненавистную картину. Ей казалось, что всегда грубый и неприступный командир сейчас растает и испарится, как глыба льда под жарким солнцем. Она отвернулась и направилась к тем солидным людям, с кем только что разговаривал Таррос.

– Похоже, я раздражаю её. – сказала Эрис.

– Не бери в голову. Главное то, как отношусь к тебе я. – ответил он.

Таррос протянул руку к сосуду с мальвазией. Эрис нарочно не смотрела, что он делает. Командир взял два серебряных кубка и наполовину наполнил их.

– Разреши тебя угостить, Эрис. – он протянул один кубок ей. Эрис улыбнулась, взяв его.

– Ценю Ваше гостеприимство. – она поставила кубок на стол. Таррос удивленно поднял брови. – Я не употребляю вина и Вам не советую. – сказала она решительно.

– Ты не перестаешь меня удивлять. Какими еще загадками ты обладаешь? Какие секреты скрываются за этой невозмутимостью? Я хочу узнать это. – он смотрел ей в глаза, с уважением и нежностью. Она не подавала виду, хотя её душа готова была выйти вон из тела в любую секунду. Она старалась заглушить беспокойно прыгающее сердце в горячей груди.

– Нет, вы посмотрите, что он прилип к сестре, как клещ! – сокрушался Тичон.

– Ты что не видишь – она очаровала его, старого дурака! – колко пошутил Атрей.

– Как он мог посмотреть на неё? Это же свой пацан! Что, мало девушек вокруг? Глупец. – рассуждал рыжебородый Никон, искренне удивляясь.

– По-моему, никто ей тут и в подметки не годится. – буркнул Ахиллес, наливая себе вина.

– Что ты несешь?! Хочешь повторить участь Персиуса? – корил его Аргос. Но тот лишь молчал, осушая кубок.

– Не пей много, ты что, не слышал приказ? – грубо сказал Никон.

– Она еще не командир, чтобы приказывать мне. И мы не на поле боя, так что я буду делать то, что хочу.

– Я при людях не хочу позориться, малака *м. дак (греч.)*, а то натаскал бы тебя, как следует. – гневно промолвил Никон, нервно засунув горсть миндаля в рот и прожевав. Ахиллес лишь ухмыльнулся.

– Не ругайтесь, братья. Лучше смотрите, как Яннис отжигает. – предложил Филон.

Яннис сидел напротив с престарелыми военными и что-то бурно рассказывал. Он говорил так интересно, – то повышая, то понижая интонацию, ускоряясь и замедляясь, – что окружавшие его ветераны упоенно следили за каждым жестом, то и дело громко, раскатисто хохотав на весь зал, отчего женщины возмущенно глядели на них и перешептывались.

– Командир. Как Вы себя чувствуете? – с неподдельным участием спросила Эрис. К тому же, этот вопрос должен был отвлечь командира от его чувств.

– Когда я вижу тебя, моя боль, не дающая глубоко вдохнуть, проходит без следа. – задумчиво сказал он. От такой откровенности Эрис растерялась.