Между нами

Так-так, выходит, мой брат не просто слюнтяй, он абсолютная тряпка, и я сделаю его богатым. Очень богатым. Я собрал достаточно информации, чтобы познакомиться с мамочкой, которую так боялся Эд, только меня напугать сложно, и я начну собственную войну за право на нормальную жизнь для брата. Он будет у меня в долгу пожизненно. Ну и, конечно, утру нос Джози.

Глава 6

Гарольд

Я никогда не планировал встречаться с матерью, потому что всегда считал, что мне и без неё нормально. Расти с отцом, который постоянно пропадал на работе, было кайфово. Никто за мной не следил. Никто не ходил на собрания в школе. Никто не дёргал меня. Всё было хорошо, пока я не вырос и не понял, что отец начал наседать на меня из-за моего образа жизни. Он не спрашивал меня, кем я хочу быть, какие у меня планы или, вообще, чего я хочу в будущем. Он просто поставил меня перед фактом, где я продолжу обучение и где я буду работать. И последней каплей стало объявление на ком я женюсь, что, по моему мнению, просто гадство. Я не планирую остепеняться. Я хочу, чтобы меня разорвали на части цыпочки. И кайфовать всю жизнь. Но я не идиот и осознаю, что папочка недолго будет мириться со счетами после очередной гулянки, а я их устраивал каждый день. Так что сейчас мне подвернулся идеальный вариант не только помочь Эду, но и для себя вырвать несколько сотен тысяч фунтов для начального этапа, а там я сам разберусь с папой, и он смирится, что я не собираюсь продолжать его дело. Это и стало причиной, почему я пришёл к идеально выбеленному дому своей матери. Если бы не деньги, которые я получу с продажи кафе от отца Лолы, то духу моего бы здесь не было. Мне достаточно узнать, что моя мать не уступает в мерзком характере отцу. Вероятно, поэтому мы и появились. Два идиота столкнулись рогами и бодались, пока не решили разделить нас и развезти по разным континентам, на что я не жаловался. Но раз мне подвернулся удачный случай разбогатеть, то я непременно собираюсь им воспользоваться.

Сумку я оставил в кафе у Лолы, объяснив это тем, что пока мне некуда идти, и я не подыскал для себя удачный вариант для ночлега. И, конечно, она предложила свою квартиру в новом и хорошем районе, на которую у Эда и Джози денег никогда не было и не будет. Но, чёрт возьми, я до сих пор думаю, почему Джози поступила так некрасиво по отношению к брату? То есть она тупо кинула его, заставив считать себя ничтожеством, живущим за её счёт. А она должна была поделиться с Эдом. Так кореша не поступают.

Стучусь в дверь и жду, когда мне откроет женщина по имени Нэнси Пруденс Ренайс, сорока пяти лет от роду, залетевшая в девятнадцать от моего папочки. Она не получила никакого образования, полностью посвятив себя Эду, как и алиментов от отца на содержание ребёнка не получала. Гадко. Но, причём от обоих. Это как же нужно было поругаться, чтобы, вообще, разделить братьев? Если бы не я, то Эд так и оставался бы куском унылого дерьма.

Мне никто не открывает, и я нажимаю на звонок. Слыша тяжёлые шаги, готовлю вступительную речь о том, почему так сильно преобразился Эд.

Когда дверь распахивается, то я впиваюсь взглядом в глаза, идентичные тем, что у брата. Они не такие яркие, как у меня, выцветшие.

– Мама? – Шепчу я, смотря на сухое лицо темноволосой женщины в спортивном костюме и с короткой стрижкой, которая ей вовсе не идёт. Она сильно старит её. Но это моя мама, понимаете, о чём я? Мне двадцать пять лет, и я видел её только на фотографии, присланной Эдом, и всё. Я никогда не знал, какие у неё руки, какой голос, кто она такая на самом деле, и насколько я похож на неё. И сейчас, стоя на пороге дома матери, родившей меня и ни разу не поинтересовавшейся, жив ли я, впервые за все двадцать пят лет знакомлюсь с новым чувством, болью.

– Эдвард? Что ты с собой сделал? – Её голос резкий, даже когда она шепчет. Не так я не представлял эту встречу, но надеялся хотя бы на объятия, которых, видимо, не будет.

– То, что захотел. Я войду, или мне стоять на пороге и лицезреть то, как ты издеваешься над собственной кожей? – Едко произношу я и без разрешения делаю несколько шагов внутрь.

Я видел эту гостиную на фотографии, отправленной братом. Здесь за десять лет ничего не изменилось: тот же старый диван, тот же облезший столик с жёлтой салфеткой и вазой со свежими цветами, те же блёклые обои, кресла, фотографии на каминной полке, на которых нет меня. Тот же запах, который я ощущал, глядя на фотографию. Запах химикатов и хлорки. Всё стерильно чисто, кроме души моей матери.

– Так, немедленно объяснись и чётко выложи мне, на каких препаратах ты сидишь? Где ты взял деньги? Кто тебя надоумил? Джо? Я требую, чтобы ты живо сел и поел, пока я приготовлю чай. В кого ты превратил себя, Эдвард? И это что… а ну-ка, ты сделал татуировку? Ты…