Между небом и раем

— Все будет, только не сейчас, — говорит мужчина, перехватывая мою ладонь.

— Зачем нужен этот театр? — вспыхиваю, понимая, что и в этот раз будет так, как он решил.

— Затем, что ты не знаешь элементарных вещей, малыш, — говорит Глеб, ласково улыбаясь.

— Решил заняться моим образованием? — моя губа надулась против моей воли, честное слово.

— Да, не спорь, — говорит Глеб, наклоняется и легонько кусает оттопыренную губу. Мне сразу же хочется протестовать, а он только хохочет в ответ.

Этот мужчина просто невыносим порой. Любой другой на его месте просто пользовался бы случаем. Я рядом, и я на все согласна. А он проводит какие-то обучения. Еще и поход этот в оперу затеял. Мол, я должна познакомиться с классическими произведениями. И, раз уж читать мне некогда, то и опера вполне сгодится.

Не понимаю я этого его стремления научить меня всему. Зачем ему это нужно? Несколько раз пыталась выяснить. Но он всегда так ловко уходит от ответа, быстро переключая мое внимание на что-то другое. Поэтому просто подчиняюсь. Так, как с первого дня нашего знакомства привыкла делать.

Мы выходим из дома, садимся в машину и приезжаем к оперному театру. Глеб помогает мне выбраться из автомобиля, ведет к входу в здание. Мужчина, как всегда, спокоен и уверен в себе. И от его стопудовой уверенности в себе меня до сих пор иногда штормит. Кажется, он знает все и обо всем. Знаю, что это невозможно, нельзя все знать. Ни один человек всего не знает. Но вот поймать мужчину на вопросе, на который он не смог найти ответ, у меня не получилось ни разу.

Он — как энциклопедия и толковый словарь в одном лице. К своему удивлению, я обнаружила, что, кроме русского и немецкого, он свободно говорит еще на английском и испанском. Причем умеет так лихо переходить с одного языка на другой, что только диву даешься. На все мои вопросы отвечает, что у него было хорошее образование. А потом добавляет, что и мне он это обеспечит. Остается только вздыхать, закатив глаза и не спорить. С ним, вообще, сильно не поспоришь.

— Постарайся вникнуть и прочувствовать мелодию, — шепчет мне Глеб на ухо, когда мы уже устроились в партере.

— Мы могли бы прекрасно провести время дома, — мне хочется прикоснуться к нему, без всех этих слоев ткани и без посторонних. Но нельзя. И это создает дополнительное напряжение в низу живота.

— Ты ведешь себя, как ребенок, — усмехается Глеб, потирая рукой переносицу.

Зато ты ведешь себя, как дед старый. Но, конечно, я ему этого не скажу. Громко фыркнув, отворачиваюсь к сцене. И как раз вовремя, потому что представление уже началось.

Громкая мелодия отвлекает от всех мыслей, заставляя сосредоточиться на том, что происходит на сцене. И я погружаюсь в сюжет, сама не понимая, как это произошло. Увлекаюсь настолько, что забываю обо всем. И возвращаюсь в реальность только, когда отзвучал последний аккорд мелодии.

На глаза навернулись слезы, я сама не поняла, как это произошло. И не ожидала, что опера может вызвать такие сильные эмоции.

— Понравилось? — спрашивает Глеб, когда мы идем к выходу из зала.

— Очень, — отвечаю искренне. — Спасибо.

— Пожалуйста, — он сжал мою руку, провел большим пальцем по тыльной стороне ладони. Такой, уже привычный, жест отдается теплой волной внутри. — Поехали домой, — не спрашивает, скорее, констатирует факт. Но спорить с ним мне больше не хочется.

Всю обратную дорогу Глеб не выпускает мою руку. Он все так же нежно ее поглаживает, отвернувшись к окну и думая о чем-то своем. Но, едва мы переступаем порог квартиры, мужчина притягивает меня к себе за талию, жадно впиваясь в губы.

Сердце гулко стучит в груди, я жадно ловлю воздух, пытаясь подстроиться под его напор, отвечая ему со всей страстью, на которую способна. Поцелуй становится все настойчивее, а жар в теле расползается все сильнее, пока не захватывает меня всю. Колени подкашиваются, цепляюсь за его плечи, чтобы не упасть. И единственное, чего я боюсь сейчас, это того, что все это может прекратиться в один миг. Мне почти больно от тянущего возбуждения в низу живота, хочу чувствовать его, быть с ним так, как ему захочется.

Мужчина тянется к застежке на моем платье, ловко расстегивает молнию. Платье падает на пол, оставляя меня в одном белье.

Глеб прерывает ласки, отстраняется, делает шаг назад. Смотрит на меня сверху-вниз, обжигает взглядом. Скользит по моему, почти обнаженному, телу, бесстыдно разглядывая каждый клочок кожи.

— Красивая, — шепчет хрипло. Его голос разливается под кожей горячей лавой. Чувствую его каждой клеточкой, но мне мало. Хочется больше, ближе.

Еще секунда, и он подхватывает меня на руки, несет в гостиную, опускается со мной на диван. Жесткая ткань пиджака прижата к моей обнаженной груди. Слишком сильная преграда, хочется убрать ее. Тянусь к вороту, просовываю под него руки, стягивая с мужчины пиджак. Он помогает мне. Сначала пиджак, потом рубашка летят на пол.