Между небом и раем

Глеб хотел нанять няню, но я настояла на том, что со своими детьми мы справимся без посторонних. Даже мысль о том, что какая-то чужая женщина будет вот так укачивать сына, вызывает у меня внутренний протест. О чем я и сказала мужу. Он ответил, что это не самое разумное мое решение, но больше не настаивал.

Подхожу к окну, выглядываю во двор.

Глеб раскачивает качели, а Лиза довольно болтает ножками и что-то ему рассказывает. Мне нравится наблюдать, как Глеб играет с дочерью, он никогда не отказывает ей и малышка становится избалованной. Но папа просто не может противостоять ее большим голубым глазам и улыбке.

— Сильней! — доносится до меня голосок девочки.

— Не боишься? — спрашивает Глеб серьезно. Со стороны мне хорошо видно, как он переживает и боится, что девочка может упасть. — Держись крепче!

Малышка визжит от восторга, когда Глеб начинает сильнее раскачивать качели. Нахмурившись, он следит за тем, чтобы не переборщить и не напугать девочку. Но нашу дочь, кажется, вообще нельзя напугать.

— Папа, сильнее! — командует она. Ох, узнаю этот приказной тон. Тот самый, который так пугал меня когда-то. Наверное, этот тон Воронины по наследству передают детям.

— Не слишком сильно, Лиза? — спрашивает Глеб.

Он не может ей отказывать, а надо бы быть построже. И так, малышка из папы веревки вьет. А ей только пять лет! Что же дальше-то будет?!

Подхожу к кроватке, аккуратно укладываю сына, немного ее качаю, чтобы малыш не проснулся. Тихо выхожу из детской, не забыв прихватить радионяню.

Выхожу во двор и направляюсь к качелям. Я уже знаю, что Глеб не смог отказать, и вот этот визг означает восторг дочери по этому поводу. Ох, Лизка! Если она смогла построить Глеба Воронина, то что ж с другими-то будет?! В общем, держитесь, мужики!

— Мама! — кричит девочка, увидев меня. Она пытается спрыгнуть с качели, и Глеб едва успевает затормозить, чтобы малышка не травмировалась.

Девочка бежит ко мне и запрыгивает на руки. До рождения сына она мне казалась маленькой. А теперь, глядя на то, как маленький Давид спит, его разница с сестрой кажется огромной.

Глеб тоже подходит к нам, обнимает и целует меня в висок, как всегда, вдыхая запах моих волос.

— Как сын? — спрашивает.

— Уснул.

— А меня поцеловать!? — возмущается Лиза, увидев, как папа целует маму.

— Ну, конечно, моя принцесса! — смеется Глеб. — Иди, и тебя поцелую.

Он чмокает малышку в щеку, потом в другую. Лиза начинает хихикать, а потом смеяться, играя ямочками на щеках.

— Идем в дом, обедать пора, — говорю своим любимым.

Еще до свадьбы Глеб начал строить дом. Он сказал, что детям необходимо много пространства и свежий воздух, и я не возражала. Правда, настояла на том, чтобы дом был небольшим. Мне не нужны хоромы, чтобы чувствовать себя счастливой. Три спальни, гостиная, кухня, кабинет, небольшая библиотека и спортзал — вот и вся роскошь, которой нам хватает для благополучного и комфортного проживания.

А я только сейчас замечаю, что Глеб не слушает меня, он смотрит куда-то за моей спиной. Оборачиваюсь. За калиткой стоит высокий мужчина. Его взгляд сначала заприметил Глеба. Потом перешел на меня и дочь, затем вернулся к моему мужу. Я сразу понимаю, кто это. Сама ведь написала Артуру, брату Глеба. Он сказал, что приедет, как только сможет. И вот, он здесь.

Замираю, глядя на своего мужа. Первый шаг к примирению Артур сделал, теперь слово за Глебом. Если сейчас он просто развернется и уйдет в дом, то Артур больше не приедет. А, ведь, это не нормально, если братья не общаются. Поэтому я рискнула попытаться свести их, чтобы они помирились.

— Подойдешь? — спрашиваю у мужа тихо.

Он повернулся ко мне, золотая осень заглянула в мои глаза, считывая в них все, не задавая вопросов.

— Твоя работа, — произнес утвердительно, понимая мой порыв.

— Хотя бы попробуйте помириться, — говорю я.

— Идите в дом, — говорит муж и идет к калитке.

Он выходит со двора, а я иду в дом с Алисой на руках. Но, как только двери закрываю, опускаю ребенка с рук и прилипаю взглядом к окну. Отсюда мне хорошо видно двух мужчин, которые о чем-то говорят. Я так волнуюсь, что сама не замечаю, как начинаю сминать ткань своего костюма.

— Мама, а кто этот дядя? — спрашивает Алиса, задирая голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Это твой дядя, — отвечаю дочери, ласково посмотрев на нее.

— Дядя? — спрашивает она, осознавая факт наличия у нее нового родственника. — А он с нами обедать будет?

Хороший вопрос. Я бы не возражала. Но это должен решить Глеб.

— Не знаю, Лизонька, — говорю дочери. — Пойди, поиграй пока в своей комнате.

Возвращаюсь к наблюдению за мужчинами. Вот Глеб что-то говорит, Артур ему отвечает. Мне ничего не слышно с этого расстояния. Артур протягивает моему мужу руку. Глеб опускает взгляд, смотрит на эту руку, молчит. Напряжение чувствуется даже в доме, повисла тяжелая пауза. Наконец, Глеб тянет правую руку, пожимает ладонь брата.

Я облегченно выдыхаю. Может, он и в дом его пригласит? Но нет, Глеб заходит во двор, закрывает калитку. Артур уходит.

— Я надеялась, что ты пригласишь его в дом, — говорю, когда Глеб появляется на пороге.