Между небом и землей

— Это вы так думаете.

— А что, у вас кто-то есть на примете?

— Возможно.

Леман не стал спорить: Эккенер говорил вполне уверенно.

— Правый передний мотор отремонтирован, — доложил он.

— Прекрасно. Еще что-нибудь?

— Да. Я позволил себе начать некоторые срочные работы в кормовом отсеке.

— Полагаюсь на вас. Погода?

— Радист получил метеосводку из Гамбурга. Ветер попутный, коридор в долине Роны свободен.

— Хорошо, капитан. Прошу вас, встретьте пассажиров перед ангаром вдвоем с метрдотелем. Извинитесь перед ними за мое отсутствие. Скажите, что мы увидимся на борту.

Леман отправился выполнять распоряжение. Эккенер долго стоял, разглядывая цеппелин. Затем поднялся по трапу. Он хотел кое-что проверить внутри. Завидев командира, механики, члены экипажа, офицеры — все прекращали работу и слегка кланялись ему. Но он, занятый своими мыслями, не отвечал на их приветствия.

Однако едва Эккенер переступил порог гондолы дирижабля, как его позвали.

— Командир!

Это был метрдотель Кубис, и выглядел он озабоченным.

— Таможенники и полиция уже здесь, командир. Леман попросил их ждать в ангаре.

— Очень хорошо. Таможенники проведут досмотр пассажиров чуть позже. А если полицейский потребует список членов экипажа, дайте ему.

— Там не один полицейский, если я правильно посчитал.

— А сколько же их — двое? — спросил Эккенер, которого уже не удивляло нашествие полицейских.

— Нет, командир, их тридцать пять человек. И мне кажется, что у нас проблемы.

10 Господа из гестапо

И действительно, у трапа столпились люди в мундирах — похоже, чуть ли не все полицейские, которых удалось сыскать на десять километров в округе. Но Эккенер, едва выйдя из дирижабля, сразу обратил внимание на двух других субъектов в форменных плащах — эти были из гестапо. Капитан Леман, который объяснялся с ними, утирая взмокшее лицо, с облегчением встретил подошедшего командира.

— Господа, вот наш командир Эккенер. Он сможет ответить на все вопросы.

Эккенер широко улыбнулся. И сказал своим звучным голосом, указывая на сборище полицейских:

— Я еще не видел списка пассажиров. Что ж, тут собралась целая летучая казарма, значит, мы будем чувствовать себя в безопасности! Только жаль, что мы прилетим в Рио слишком поздно и не попадем на большой карнавал.

Один из гестаповцев ехидно улыбнулся.

— Вы, командир, остроумничаете с утра. А вот я обычно шучу по ночам. Надеюсь, мне представится удобный случай рассмешить вас в один из ближайших вечеров.

— Буду рад, месье…

— Макс Грюнд, начальник Тайной государственной полиции в провинции Боденского озера.

Эккенер отметил, что его собеседник произнес полное название своей организации, не прибегнув к сокращению[22]: видимо, год спустя после создания гестапо это короткое слово уже наводило такой страх, что лучше было растворить его в длинном потоке разъяснений.

Тем не менее этот человек держался с ледяной вежливостью. Он представил своего сотрудника Франца Хайнера — этого Эккенер видел впервые.

— Я смотрю, в полиции теперь людей меняют как перчатки, — заметил капитан.

— Старыми инструментами ничего путного не построишь, — ответил тот.

Эккенер, владевший многими ремеслами, как раз думал наоборот. Инструмент становится пригодным только со временем. Но он предпочел смолчать.

— Я не хочу вас задерживать, — сказал Грюнд. — Но к нам просочилась информация, которую мы не можем игнорировать. Мне намекнули, что недавно здесь были проведены некие малярные работы.

— Информация? — переспросил Эккенер.

Макс Грюнд старательно втянул в себя воздух. В ангаре назойливо пахло скипидаром.

— Да. Информация о малярных работах, которые порочат честь нашей страны.

Эккенер улыбнулся.

— То, что осталось от этой чести, видимо, очень уж ничтожно, коль скоро ей угрожает какая-то банка краски.

— Если позволите, я хотел бы увидеть это своими глазами.

Эккенер стоял, не двигаясь и загораживая офицеру дорогу.

— Прошу извинить.

И гестаповец вместе с полицейским Хайнером обогнул доктора.

Они вошли в ангар и приблизились к цеппелину.

Эккенер шел позади. Посетители осмотрели задний элерон дирижабля.

— Я вижу, что информация верна, командир.

Эккенер помедлил, прежде чем ответить:

— Не откажите сообщить вашей «информации», что она забыла здесь свою фуражку.

И он подобрал с пола фуражку, которую крайсляйтер уронил во время своего панического отхода.

Он протянул ее Максу Грюнду, но тот взмахом руки отшвырнул ее прочь.

— Следуйте за нами, доктор Эккенер.

— Прошу извинить, но у меня тут дирижабль весом в триста тонн, который должен взлететь через полчаса. Так что я не могу уделить вам ни минуты.

Гестаповцы переглянулись со зловещей ухмылкой.

— Видимо, вы не слишком хорошо меня поняли, командир. Конечно, годы проходят быстро, а вы все еще живете прошлым. Это очень трогательно… но с прошлым покончено. Следуйте за нами!

Эккенер бросил взгляд на цеппелин. И впервые почувствовал, что это действительно конец. Конец замечательному приключению. Он даже не заметил подошедшего Лемана.

— Какая-то проблема, командир?

Но командир его уже не слышал.

— Проблема, господа?

Макс Грюнд указал Леману на элерон, покрытый серебрянкой.