Между небом и землей (СИ)

Не знаю, сколько времени я проспала, но на улице была темень. Я открыла глаза, и осознала, что все то, что произошло вчера, не сон, что я смогла открыться. Друзья меня простили и приняли. Сириус? Он просто должен привыкнуть, наши отношения не выйдут за рамки «профессор — студент», после всего того что он узнал обо мне, боюсь мы можем быть только друзьями, да и на что я могу рассчитывать, он ведь на двадцать лет старше меня. Его реакция? .. Он вышел. Просто ушел, не выдержал девчачьих соплей, конечно, он мне соболезнует. Это нормально, даже Гарри пустил слезу. Снова мысли о несбыточном, что ж, если все сложится совсем паршиво, то жить мне осталось совсем недолго, в таком случае Поттеру ну может на минуту побольше моего. Дамблдор обещал сберечь меня, хочется в это верить. И я пойму, если меня будут сторониться как проклятую, кем я и являюсь по сути, будут избегать. Опять в голове один негатив, правильно Джинни говорит, я глупая, слишком много пессимизма. Так, Анна! Ну-ка выброси эти мысли из головы! Если тебе и осталось жить недолго, то проживи эти дни улыбаясь, проведи их с друзьями, и с ним, с Сириусом, какими бы ваши отношения не были просто будь рядом. Ты дышишь с ним одним и тем же воздухом, это как невербальные прикосновения, живи этим, радуйся, люби…

Я улыбалась, лежа в темноте, сама себе, может этот порыв необъяснимого счастья, который снова перерастет в рыдания? Всё может быть, но сейчас как-то тепло душе, и пускай ноет рука… Стоп! Болит правая рука, а в кисти я ее и вовсе не чувствую, но Метка же на левой! Я нащупала на столе волшебную палочку левой рукой, ведь правая была полностью обездвижена.

— Люмос!

Я едва не выронила палочку от неожиданности. Рядом со мной на стуле дремал он… Его ладонь была на моей здоровой руке, не мудрено, что та затекла. Как можно аккуратнее я вытащила окончательно онемевшую конечность, чтобы не разбудить его. Помотала обездвиженной кистью из стороны в сторону, будто тряпицей, пока к ней не стали подступать колики, закусила губу, ощущение, что по застоявшимся венам и капиллярам, наконец, бежит кровь, было неприятным. Сириус дремал в сидячем положении с опущенной головой. Давно он здесь? Я улыбнулась сама себе. Нет, всё мое нутро ликовало, вот он, рядом! Такой родной и такой близкий. Я перегнулась через кровать, так чтобы лицо оказалось поближе к его лицу, смотрела на него, не в силах поверить, что это он сидит сейчас передо мной. Разглядывала усталое лицо в свете волшебной палочки. Как хорошо, что Джинни переселили в другую комнату, иначе бы не было возможности быть так близко. Он переживал все это время, а я, это уже входит в привычку, напридумывала себе лишнего. Приблизилась к нему вплотную. Поцеловала в щеку, на секунду задержавшись на ней. Сириус дернулся, я отстранилась, наблюдала, но он не проснулся, лишь слегка сменил положение.

— Я люблю тебя… — тихо произнесла я и вернулась в лежачее положение.

Всю ночь я пронаблюдала за тем, как он спит, отдавала долг, за то, что он точно так же наблюдал за мной, мы охраняли сновидения друг друга.

Когда проснулась утром, его уже не было рядом, приснился? Нет, мои губы помнят тепло его щеки. Я встала, нужно было сменить повязку на руке, аккуратно сняла старую, немного отодрав засохшей корочки вместе с бинтами. Обработала рану и снова наложила повязку. Наручные часы показывали десять утра, наверняка все уже встали. Желудок урчал от голода. За вчерашний день я съела лишь немного куриного бульона, заботливо приготовленного миссис Уизли. Надев спортивные штаны, майку и толстовку, я поплелась в ванную умыться. В доме было подозрительно тихо, где все? После ванной я спустилась вниз, на кухне все же кто-то был.

— Доброе утро, миссис Уизли, — с виноватыми глазами и опущенным лицом сказала я.

— Доброе утро, дорогая, и не подумай, мы ни в чем тебя не виним, тебе и так пришлось многое перенести, — она смотрела на меня материнскими глазами, читая мысли. — А теперь садись за стол.

С повинной головой я послушалась. Миссис Уизли, ловко орудуя сковородкой и лопаткой, вывалила мне на тарелку яичницу с беконом. Я безусловно благодарна этой женщине, она едва меня знает, а относится как к родной. Несмело я приступила к завтраку, при этом натянув пониже рукав олимпийки, что не скрылось от её зорких глаз.

— Анна, эта Метка не определяет тебя, — моментально я убрала левую руку под стол, а миссис Уизли покачала головой. — Дамблдор поддерживает тебя, а ребята защищают. Я думаю, что недоразумение на твоей руке не обратит их мнение о тебе в плохую сторону.

— Я… спасибо, миссис Уизли, — негромко сказала я, подвигая к себе кружку какао. — А где все?

— Они в саду, играют в квиддич, Сириус с ними, — я почувствовала, как мои уши стали приобретать красноватый оттенок. — Он беспокоился за тебя, — улыбка на её лице еще больше заставила меня смутиться.

Злиться мне или радоваться, что и эта тайна стала явью? Поблагодарив миссис Уизли, я пулей полетела наверх за теплой одеждой и зимней мантией.

— Правильно, подыши свежим воздухом, — сказала она, увидев меня уже выходящую из дома.