Между никогда и навечно

Хорошая новость заключается в том, что весь этот долбанный беспорядок значительно дискредитировал Ларков, и Леви смог получить запретительный судебный приказ против Терри, Уильяма и Хелен, а также своей матери в качестве меры предосторожности. Кроме того, на пляже дежурят офицеры, а по городу кружат патрульные машины, так что это, наверное, самый безопасный дом в штате. Не то чтобы я думала, что нам что-то сделают. Эти люди не из тех, кто сам выполняет грязную работу, для этого они находят паразита, такого как Терри.

— Как ни странно, кретины снаружи служат дополнительной охраной, — говорит Леви с усталым смешком. Он снова обнимает меня, и я погружаюсь в него. — Его поймают, и скоро все закончится.

Я смотрю на маму. Она нервничает. Выглядит измученной. У меня сжимается сердце. Она так усердно старалась уйти от него, а теперь он вернулся. Даже не знаю, как бы я себя чувствовала, окажись на ее месте. Если бы вернулся Оскар или Шон. Мистер Оглсби. Черт, я ведь тоже была целью Терри.

Я бы чувствовала себя напуганной, злой и чертовски уставшей.

Недолго думая, тянусь через столешницу и беру маму за руку, сжимая. Она вздрагивает, но не отстраняется. Я не знаю, что сказать. У меня нет слов. Я просто позволяю жесту говорить за меня и надеюсь, что то, что я сейчас чувствую, очевидно.

Все нормально. Ты этого не заслуживаешь. Я рядом. Я горжусь тобой. Все будет хорошо.

— Сав, идем! — кричит Бринн из коридора, и грудь Леви позади меня сотрясается от смеха.

Я встаю с табурета и выхожу из его объятий. Поворачиваюсь и напоследок целую его в губы.

— Босс зовет. — Я с ухмылкой поворачиваюсь и направляюсь в музыкальную комнату.

Мы с Бринн немного дурачимся в музыкальной комнате. Она начала разучивать песню Ван Моррисона, и я действительно впечатлена тем, чего она достигла за то короткое время, что учится играть. Она просит меня исполнить «Blackbird» несколько раз, а сама наблюдает за движениями моих пальцев, перебирающих струны, а потом тащит дальше по коридору в комнату отдыха на вечер кино.

— Давай позовем мисс Шэрон, пусть посмотрит с нами. Мы можем устроить девичник, — говорит Бринн, спрыгивая с огромного кресла-мешка и исчезая, прежде чем я успеваю ответить.

Через несколько минут Бринн возвращается с Шэрон и Леви, затем Зигги врезается им в ноги и пушечным ядром падает на кресло-мешок Бринн. Бринн притворно стонет, а я закатываю глаза. Невоспитанная собака-бедствие.

Леви смотрит на меня, спрашивая, согласна ли я на вечер кино с Бринн и Шэрон, и когда я смотрю на свою маму, ее надежда окутана дискомфортом. Она хочет быть здесь со мной и Бринн, но не хочет меня расстраивать.

Я вспоминаю слова Леви. Бринн уже так много потеряла, а моя мама важна для нее. Моя мама для нее безопасное место, и со всей этой херней, которая сейчас творится, она заслуживает любого возможного безопасного места.

Я улыбаюсь и киваю Леви, потом переключаю внимание на маму.

— Какой фильм смотрим сегодня, мисс Шэрон? Обычно выбираешь ты или Босс?

У мамы отвисает челюсть, она потрясенно моргает, а затем улыбается. Когда она отвечает не сразу, Бринн берет инициативу в свои руки.

— Мы выбираем по очереди, и сейчас моя очередь, но так как ты новенькая, выбирать тебе.

Я смеюсь, а когда смотрю на Леви, от его улыбки грудь стискивает в приятном смысле.

Я ломаю голову над выбором, но не знаю детских фильмов. У меня было не то детство, которое включало бы в себя вечера за просмотром сказочных фильмов и семейные узы. Когда на ум так ничего и не приходит, я с улыбкой обращаюсь к Бринн.

— Как насчет того, чтобы ты выбрала, а я выберу в следующий раз.

— Хорошо!

Не теряя времени, она включает фильм, и Леви подмигивает мне, прежде чем выйти из комнаты и закрыть за собой дверь.

* * *

Я просыпаюсь в кресле-мешке в тишине.

На экране телевизора плавает заставка. Кажется, я заснула посреди третьего фильма о супергероях.

Я смотрю на соседние мешки. Зигги бросила меня после второго фильма, отправившись спать с Рыжим в главную спальню.

В какой-то момент Бринн устроилась рядом с Шэрон, и теперь они крепко спят. Мама обнимает Бринн, деля с ней флисовый плед с маленькими единорогами и радугой. Зрелище приносит столько же радости, сколько и боли.

Я не могу отрицать ревность.

Я никогда не знала ту Шэрон, которую знает Бринн. Но, как ни странно, рада, что она есть у Бринн.

Выбравшись из кресла-мешка и, сдерживая стон, потягиваюсь. Я не могу здесь спать и не хочу бороться с притяжением, исходящим со второго этажа.

Легкими шагами выхожу на цыпочках из комнаты отдыха, иду по коридору, затем поднимаюсь по лестнице в спальню Леви. Когда переступаю порог, обнаруживаю его растянувшимся на кровати с одеялом на бедрах. Его скульптурная грудь обнажена, красивое лицо умиротворено. Я с улыбкой пересекаю комнату.