Между панк-роком и смертью

Я начинал играть в клубах, где собиралось сто человек. А иногда и десять человек. Церемония «Грэмми», казалось, находится на другой планете. У нас была одна репетиция: три лучших в мире рэпера, крутая группа и я. Это было невероятно – Эм совершал камбэк, Уэйн находился на пике своей карьеры, Дрейк был жаден до славы, потому что еще не выпустил свой альбом, зато уже поднял много шума, – и при этом все были суперпрофессионалами.

В день церемонии мы пришли в большое пустое здание. На всех сиденьях лежали бумажки с фотографиями людей. Я понял, что там будет куча народу из музыкальной индустрии. Там будут все мои кумиры из прошлого, будущего и настоящего. Об этом не стоит слишком много думать, потому что от этого сносит башню.

Еще я играл на церемонии вручения наград «Би-И-Ти» с Ти-Аем, как раз когда он вышел из тюрьмы. До этого я уже выступал там с Джейми Фоксом, но Ти-Ай устроил просто сумасшедший концерт, по накалу напоминающий кулачный бой. Было здорово и очень волнующе сознавать, что чувак только что отсидел год, а я выступлю с ним на его первом концерте после освобождения. Он очень тихий и серьезный – и очень решительный.

Наверное, он единственный, кто не участвовал в записи моего альбома, из тех, кого я хотел бы в нем услышать. Думаю, произошел какой-то сбой связи.

Безумным в этой церемонии было то, что в те же выходные проходил фестиваль «И-Ди-Си», и я играл на обоих мероприятиях. Я сыграл несколько сетов с диджеем А-Траком в честь Адама. Нас пригласили на «И-Ди-Си», и там был настоящий рейв: люди одевались в костюмы леденцов и Губки Боба. Так что, когда закончилась репетиция с Ти-Аем и я пошел на саундчек с А-Траком, я шел по улице в центре Лос-Анджелеса из района, где тусовались рэперы в золотых цепях на «Эскалейдах», в район, где разгуливали девушки в костюмах фей, а парни в костюмах кроликов. Центр Лос-Анджелеса олицетворял настоящее безумие, и я был рад оказаться в любом из этих миров.

Примерно в то же время мне позвонил Рон Фэйр, известный продюсер и исполнительный директор звукозаписывающей компании: «Мэри Джей Блайдж собирается записать кавер и хочет, чтобы ты поучаствовал».

Когда я пришел в студию, оказалось, что мы записываем кавер на песню «Stairway to Heaven» группы Led Zeppelin. Я такой… О нет. Это своего рода запретная территория. А потом Мэри запела – не на пленке, а вживую – и ее версия оказалась очень хороша. Я тогда подумал:звучит по-настоящему здорово. Аранжировку мы сделали в студии «Кэпитол» и записали всё за день. Там были отличные музыканты – Стив Вай, Орианти, Рэнди Джексон, – а с самой Мэри было так приятно работать. Она замечательная певица и к тому же очень скромная.

Мне не хотелось просто взять и исполнить партии Джона Бонэма – что в этом интересного? Поэтому я придумал свои собственные. Мы записывались вживую: все мы играли достаточно хорошо, чтобы исполнить песню вместе от начала до конца. Мы не пытались подражать Led Zeppelin, зато оказались в самой достойной компании для такой попытки. Через полторы недели мы исполняли эту песню на передаче «Американский идол», где у нас было еще больше свободы творчества и импровизации, так как мы играли вживую. Выступление нельзя было отредактировать.

В день съемок мы все обсуждали, о чем эта песня. Никто этого не знал.

Прежде чем вышел мой альбом, я собрал микстейп для разогрева. Диджей Ву Кид всё организовал, сказав: «Я пришлю тебе семнадцать треков», – и я попросил его закончить за две недели, чтобы микстейп вышел раньше сольного альбома и они друг другу никак не мешали. Он говорил: «Завтра я пришлю тебе стихи и припевы от Уиза» или «Я пришлю тебе кое-что от Tech N9ne», – и каждый день мне приходило что-нибудь новое. Я сидел в студии и ждал письма: когда оно приходило, я скачивал оттуда трек, подключал к программе «Pro Tools» и начинал играть на барабанах.