Между плахой и секирой

– Служить Каину можно не только оружием. Мы никогда не ставили знака равенства между грубой силой и изощренным умом. Исполнителей у нас достаточно. А вот в мыслителях всегда ощущалась нужда.

– Вы мне льстите.

– Лесть не в чести у детей Каина… Не для того много лет назад мы подкинули тебя в стан врагов, чтобы сейчас делать простым бойцом. Победит тот, кто заботится о будущем. Много таких, как ты, тайных каинистов, ждут своего часа и в Отчине, и в Кастилии, и даже в Степи.

– Вы про Киркопию забыли, – брякнул Лева. – Тамошний народ вас бы понял.

Ламех смерил Цыпфа долгим, ничего не выражающим взглядом.

– Когда человек, попавший в безвыходную ситуацию, начинает шутить, это означает одно из двух, – произнес аггел. – Или он знает путь к спасению, или уже махнул рукой на собственную жизнь.

– Махнул… Так будет ближе к истине… Вот вы недавно назвали меня тайным каинистом. Вы уверены в этом?

– Абсолютно. Нынешние твои убеждения нас нисколько не интересуют. Если бы ты с детства находился под влиянием идей Каина, то мог бы преждевременно раскрыть себя. Теперь же ты вне всяких подозрений. А мы со своей стороны позаботимся о том, чтобы в нужное время ты безоговорочно стал на сторону детей Кровавого Кузнеца.

– Хотите сказать, что нужное время пришло?

– Иначе зачем бы я беседовал с тобой?

– А если… я не приму вашей стороны?

– Мы практикуем не только добровольную, но и принудительную службу, – впервые в голосе Ламеха прозвучало что-то идущее от чувств, правда, от чувств недобрых.

– Пытать станете?

– Это было бы чересчур примитивно. Хотя и такой метод не исключается. Но обычно к таким экземплярам, как ты, мы применяем другой подход. Не хочу сказать, что каинисты свято чтут родственные узы, но в чувствах, порождаемых кровным родством, они разбираются.

– Что-что, а этого у вас не отнимешь…

Ламех на эту реплику не обратил никакого внимания. Точно так же и кот позволяет плененной мышке немного попищать и побегать в последние минуты жизни.

– Готовя тайного служителя Каина, мы всегда оставляем у себя заложника, – продолжал он. – Отца, мать, брата, сестру… Их дальнейшая судьба зависит от отношения нашего протеже к делу Кровавого Кузнеца.

– Вы хотите сказать… что можете причинить моей сестре зло? – ужаснулся Цыпф.

– Если она не склонит тебя на нашу сторону, непременно, – уголки рта Ламеха дрогнули, что должно было означать улыбку. – Но ведь ты не станешь доходить ситуацию до такой крайности?

– Стану, если вы потребуете от меня предательства! – Цыпф обхватил голову руками. – Она моя сестра, я люблю ее… Но даже ради братской любви нельзя губить своих друзей.

– Тебе придется трудно… Анархия разъела твою душу. Ты отвык подчиняться и не умеешь командовать даже самим собой… Но это поправимо. Что же касается твоего выбора между сестрой и друзьями, это спорный момент… Посмотрим, как ты заговоришь, когда мы бросим ее на сковородку. Кроме того, у твоей сестры есть дети, твои племянники. Ты познакомишься с ними, но уже в камере пыток.

– Сволочи, – прошептал Цыпф. – Какие вы сволочи.

Ламех ударил его – но не кулаком, как равный равного, а открытой ладонью, как слабака. Впрочем, и этого оказалось достаточно, чтобы у Цыпфа из носа хлынула кровь, а из глаз слезы.

– Запомни, гнида, в следующий раз за такие слова я оторву тебе язык. Кем бы ты ни стал к тому времени. Хоть президентом Отчины, хоть государем Кастилии, хоть великим ханом Степи, – впервые из уст Ламеха вырвались искренние, привычные слова, но уже спустя секунду он овладел собой и уже совсем другим тоном добавил: – Что же касается друзей, мы не требуем, чтобы ты немедленно погубил их.

– А что вы требуете? – лицо у Цыпфа горело, как от удара плетью.

– В первую очередь – откровенности. Ты должен ответить мне на несколько вопросов.

– А потом?

– Когда придет это потом, состоится совсем другой разговор, – Ламех чуть заметно поморщился. – Кстати, как могут расценить твое отсутствие друзья?

– Плохо. У них тоже возникнет ко мне несколько вопросов. А кривить душой я не умею.

– Даже ради жизни родного человека?

– Ради жизни родного человека я не могу петь оперные арии. Или, например, танцевать в балете. Не дано, знаете ли. По той же самой причине я не могу кривить душой, – озлился вдруг Цыпф. – Вот таким дерьмом я уродился!

– Что же мне с тобой делать? – Похоже, Ламех и в самом деле призадумался. – Ладно… Возможно, я и отпущу тебя, но только взамен на некоторую информацию. Отвечай быстро. Куда вы сейчас идете?

– Домой, в Отчину, – честно признался Цыпф.

– Вы и в самом деле обладаете неким сверхмощным оружием?

– Да, – и это было правдой.

– Вы поддерживаете связь с Доном Бутадеусом?

– Сейчас – нет, – (абсолютная истина).

– Почему последнее время возле вас сшиваются варнаки?

– Мы сами не знаем, – и на этот раз Лева ничуть не покривил душой.

– Точно? – рука Ламеха со стремительностью жалящей змеи метнулась к горлу Цыпфа.

– Т-точно… – захрипел он.