Между плахой и секирой

Из поперечного туннеля выплыло мерцающее облако, заметно более яркое, чем наполнявший подземелье свет, и медленно проследовало мимо Эрикса. За ним столь же медленно протопали босые человеческие ноги, видные от подошв до середины голени. Картина была предельно реальная – на слегка оттопыренном кверху большом пальце желтел тронутый грибком ноготь, пятки сплошь покрывали ороговевшие мозоли, а кожу – рыжий густой волос. Только ноготь этот был величиной с добрую сковороду, пятка могла раздавить бычка, а каждый волосок толщиной превосходил спичку.

Едва только великанские ноги скрылись, Эрикс знаком показал, что путь свободен.

Пересекая поперечный туннель, Цыпф во все глаза таращился на его своды, но ничего из ряда вон выходящего не заметил – та же пыль, те же погасшие светильники, что и везде. Оставалось предположить, что эти ноги были всего лишь миражом. Но откуда тогда взялись на полу огромные косолапые следы? И что это были за толчки, до сих пор продолжавшие сотрясать подземелье?

Цыпф украдкой оглянулся назад и с облегчением увидел, что процессия двойников исчезла. Всех их заменила одна-единственная птица, видом похожая на цыпленка, но размерами приближающаяся к страусу. Время от времени она пыталась клюнуть Смыкова в затылок, и тот ожесточенно отмахивался.

Встретившись взглядом с Цыпфом, игривый цыпленок сразу смешался, повернул в сторону и нырнул в стену, будто та состояла не из бетона, а из дыма или водяных струй.

Следующую остановку Эрикс сделал возле высохшего трупа, сидевшего в позе попрошайки у стены. Он весь зарос пылью, пострадал от крыс, и сейчас невозможно было разобрать, кем он был при жизни – аггелом, будетлянином, гиблодырцем или еще кем-то. Когда ватага снова тронулась в путь, Цыпфу померещилось, что мертвец, у которого на лице сохранились только зубы, носовые хрящи да серые лохмотья кожи, пытается ухватить его за штанину.

Поклявшись самому себе не смотреть больше ни по сторонам, ни назад, Цыпф вновь возвратился к созерцанию мерно подрагивающих при каждом шаге Лилечкиных ягодиц.

От этого увлекательного зрелища его отвлек выстрел, в ограниченном пространстве туннеля треснувший особенно гулко. Помимо воли Цыпф поднял глаза и увидел, что дорогу им загораживает внушительных размеров живое существо, не имеющее явных признаков глаз, рта и конечностей. Нежный желтоватый пушок, сплошь покрывавший шкуру, делал его похожим на гигантский персик. Пистолетные пули ничуть не тревожили этого флегматика, да и неудивительно: для него, наверно, они были тем же самым, чем для слона является утиная дробь. Выглядело существо совершенно безобидно, к тому же слева от него оставался проход, по которому вполне мог протиснуться человек, но Эрикс почему-то не спешил воспользоваться этой возможностью.

Продолжая коситься на диковинное создание, он присел на корточки и отер пот с лица, уже даже не бледного, а синеватого. Всем было понятно, что их проводник занемог, но справиться о его здоровье или хотя бы посочувствовать ни у кого почему-то язык не поворачивался.

– Надо доставить сюда того мертвеца. – Эту недлинную фразу Эрикс выдавил с явным усилием, в несколько приемов.

– Товарищи Цыпф и Толгай! – по-фельдфебельски выпучился Смыков. – Выполняйте приказание!

Лева на этот демарш отозвался так:

– Я, в принципе, конечно, не против. Но тогда у вас будет сразу два трупа. Тот, о котором идет речь, и мой собственный.

– В таком случае отставить! – Здравый смысл редко покидал Смыкова, и он сразу понял, что Лева не лукавит. – Я сам схожу.

Отсутствовали они куда дольше, чем ожидалось, и вернулись обескураженные, что было заметно даже по физиономии Толгая, обычно невозмутимой, как лик бога войны Сульдэ.

– Нет его там! – Для большей убедительности Смыков развел руками. – Мы аж до того самого места дошли, где волосатые ноги топали.

– Что же, он ушел, по-твоему? – недоверчиво переспросил Зяблик.

– Вы у меня спрашиваете? – внезапно рассвирепел Смыков. – Может, и ушел! Если не верите, сходите и посмотрите! На месте-то стоя, хорошо трепаться!… Кстати, там какой-то гомон в туннеле слышен. Чует моя душа, что это аггелы по нашему следу идут.

– Самоубийцы они, что ли, – хмыкнул Зяблик.

– Вернемся немного назад и поищем обходной путь, – сказал Эрикс, с натугой вставая.

– А если рискнуть? Сами взгляните, какая мирная тварь. Лежит себе и еле дышит. – Похоже, что возвращения назад Смыков боялся даже больше, чем пути в неизвестность.

– Здесь рисковать нельзя, – только и ответил Эрикс.

Зато Зяблик не пожалел для друга теплых слов:

– Сам подумай, чудо гороховое, ради какой нужды эта гадина тут развалилась. Жрать-то ей что-то надо! А травка, сам видишь, вокруг не произрастает. Другими продуктами она питается. Такими лопухами, как ты!

Несмотря на горячие, но малоаргументированные возражения Смыкова, ватага двинулась назад. Новый сюрприз настиг их уже через сотню шагов. Лилечка вдруг завизжала, выставив перед собой руки с растопыренными пальцами.

– Ой, мамочки! – причитала она. – Смотрите, смотрите! Почернели!