Между раем и раем (СИ)

Затем примерно на час наступала тишина. Наборщицы укатывали дальше свои сетчатые тележки, а потом вообще скрывались с глаз - уходили ко второй группе стеллажей, а там и лифтом к третьей. Теперь какое-то время могла появиться лишь случайная наборщица с запоздавшим заказом, и можно было слегка навести порядок. Но вот снова шум. Это значило, что основная масса девушек завершила свой первый набор, отправила его в отделение упаковки и отгрузки, и все они опять кучей двинулись с новыми листками по второму кругу. Правда, эта кучка наборщиц будет уже немного поменьше, не все еще справились с первым набором.

Мне с первых дней показалось странной такая система последовательного обхода всего склада. Довольно быстро представился случай сказать о своих сомнениях Астафурову. Разговор инициировал Юра Васильев, он был с начальником отдела накоротке, они частенько застревали после работы и имели возможность общаться без субординации. Юра по старому привычному обыкновению засиживался со своими почтовыми программами до утра, а Олег Игоревич не любил вечером торопиться с отъездом. Кроме возможности отложить на это спокойное время наиболее запутанные дела и размышления, у такого стиля работы были и более прозаические причины. Москва постепенно начинала виснуть в пробках, на дорогах стали появляться, а там и преобладать иномарки. Поэтому Астафуров тянул время, чтобы ближе к вечеру быстро проскочить через те места, где часа два назад просто бы застрял.

Кстати, собственная шикарная машина у начальника отдела диковинкой уже не казалась. На автомобилях разъезжали и просто менеджеры, хоть в общем-то они всё-таки были служащие высшего звена, а не рядовые работники. Но при всём при том, большая зарплата "Геркулеса", когда-то поразившая меня, скромно меркла на фоне протековской. В "Геркулесе" на иномарках катались только компаньоны Сидорова, да и сам он лишь недавно отправил в отставку свою "Волгу". Так что пробки в Москве взялись не от святого духа.

Итак, Юра пригласил меня однажды вечером не убегать сразу, а задержаться и почаёвничать в комнате приёма телефонных заказов. Была такая при аптечном складе, еще не так много аптек Москвы перешли на продвигаемые самим Юрой заказы по электронной почте. Он сказал, что скоро закончит дела, и тогда за компанию поедем электричкой вместе. Я согласился, и минут через десять к нам вдруг присоединился и начальник отдела. Астафуров зашёл якобы за заваркой, но задержался и стал расспрашивать меня о впечатлениях по работе. Подозреваю, что так у них было условлено заранее.

Я рассказал о всяких, вызывающих сомнения мелочах, а потом перешел к наборщицам. По моему мнению их надо было разделить на три бригады по числу групп стеллажей и, соответственно, разбить маршрут на три самостоятельных участка. Вроде бы так будет и быстрее, и меньше ошибок при наборе. Астафуров не согласился. Сначала он пробовал возражать по отдельным деталям, но я разгорячился и не уступал. Наконец, Олег Игоревич выдвинул главный аргумент. Дескать, так как я говорю - работает оптовый склад, но это вчерашний день. А генеральная задача - отработать пока на аптечном складе конвейерный принцип, чтобы в перспективе использовать его потом по всем складам.

Такое возражение мне не понравилось особенно, оно напомнило мне спор еще в УНИП КАРМе по линии производства кругов. Я начал возражать, что конвейер не должен быть самоцелью, и если он даст внешне эффектную картинку, это не значит, что оправдается экономически. При недостаточном уровне автоматики вспомогательные операции и обеспечение потребуют массу работников, а в результате угробят весь эффект.

Вроде бы мог разгореться спор, но Астафуров резко закончил дискуссию, распрощался и ушел. Юра сидел, улыбался, кажется он был ужасно доволен и считал, что после таких разговоров Астафуров меня оценит. Я сомневался, было в этом разговоре кроме логических аргументов и контраргументов, некое эмоциональное взаимное отчуждение. И как мне кажется - я оказался прав. После этого разговора Астафуров стал общаться со мной почти приятельски, всегда здоровался первым, за руку, улыбался, иногда шутил, но никогда не заговаривал серьезным тоном. Он тоже убедился, что у нас просто разные взгляды, и обсуждать что либо, как у них частенько случалось с тем же Юрой, со мной не имеет смысла. То есть, говоря проще, я знаю - ты не дурак, но человек не наш.