Между раем и раем (СИ)

Мне, впрочем, припоминается и похожая беседа еще в детском саду, прошедшая тогда весело, с прибаутками. Девчонки поголовно собирались стать врачами, мальчишки - летчиками. Воспитательница, Вера Порфирьевна, обхохоталась, вот, мол, какая жизнь настанет, никто болеть не будет, и пешком ходить не придется. Я впрочем, тогда ответил: "Не знаю". Был немного постарше своих одногруппников, чтобы ляпать первое, что придёт в голову, или повторять за другими, да и подготовлен был к осторожности беспощадными насмешками своей суровой бабушки. Говорил ведь и я когда-то, лишь, например, увидев по телевизору цирк, к примеру - "Буду жонглером", чтобы тут же услышать: "Да из тебя жонглер, как из меня барабанщик!" Почему барабанщик, не понимаю до сих пор, но в тот момент понял главное - взрослые уверены, жонглером мне не быть. И еще одно. Если чего-то действительно хочешь, держи это лучше при себе. А хотелось-то, как правило, несбыточного.

Мечта, единственная настоящая мечта моего детства, стать художником, быстро рассыпалась в прах, как только попались на моем пути ребята действительно одаренные, с которыми себя можно было сравнить. А в школьных сочинениях, периодически задаваемых на ту же тему, уже не хотелось даже приближаться к потаенному, но там ведь не возбранялось сочинять любую экзотику. Кем я только не описывал себя в будущем - биоником, геологом, селекционером, водолазом-археологом, кем угодно, лишь бы почуднее. И за любую выдумку спокойно получал стандартные пятёрки. А до реальных наших наклонностей, похоже, никому не было дела. Впрочем, обижаться на это не приходило в голову ни нам, ни нашим родителям.

Короче, собираясь после школы в институт, я и тут меньше всего думал о призвании. Выбранный мною МИХМ по размеру конкурса и степени известности был заурядным середнячком. Причем не скажешь, что еще ниже, всего лишь потому, что был он ВУЗом столичным. Такой шаг мне виделся и реально становился продолжением всё той же школьной колеи. Несмотря на понятную робость и дрожь в коленках, на самом донышке души я был уверен, что в такой институт попаду обязательно. После прекрасно усвоенной школьной программы, двух лет чтения подписного "Кванта" и усиленных занятий на протяжении всего июля по различным пособиям для поступающих? Подвести, вмешаться в мою судьбу, могла только невероятная случайность, но такого потрясения не случилось.

И только легкость уже сданных вступительных экзаменов подняла первые сомнения, а туда ли я иду, куда мне должно идти? Возможно, на этот раз стоило бы и рискнуть? Не спорю. Может быть, и стоило, если бы я хотя бы знал - где, и ради чего. Не рисковать же только во имя спортивного интереса, чтобы потом рассказывать, как вместо конкурса в два с половиной человека на место, я сумел пройти туда, где на место было человек пятьдесят. Успех бы это был? Несомненно. Но ведь человеку нужно и другое - найти все-таки тот путь, к которому лежит его душа. А нужны ли трудности просто ради трудностей? Может быть, кому-то и нужны. Но ведь не для всех жизнь - спорт.

Впрочем, эти первые сомнения я быстро заглушил и успокоил. МИХМ, как таковой, мне не нужен, рассуждал я просто, зато стоит получить высшее образование. А там поглядим! Впрочем, это самое "там", через пять студенческих лет отодвинулось еще дальше. Предложили остаться в институте инженером, чего уж лучше?

Были, конечно, чуть раньше и другие предложения. Например, пройти производственную практику в институтском вычислительном центре. Или в тот же год доцент Беленов приватно доводил до нас, парней нашей группы, другое предложение (девчата, как правило, никакое из предприятий не интересовали) - отправиться на нефтезавод в Капотню. На ту же практику, но с дальним прицелом. Сейчас пообтереться, потом распределиться, а там и должность, и квартира, короче, как завершил тот же Беленов, "на всю оставшуюся жизнь". Не знаю как кого, но меня повергла в трепет и неприятие именно эта беспощадная фраза. О конце не хотелось думать, пока жизнь казалась условно бесконечной.

И вот настали будни рядового михмовского инженера. Не серые, и не радужные, а просто никакие. Постепенно становилось ясно, что кончились жизненные этапы, которые автоматически считаются временными. Дескать, сделать только вот это и вот это, а там... на все четыре стороны и твори что угодно! Так думалось про школу, думалось про институт, предлагалось сперва думать так же и о теперешнем положении. Напиши диссертацию, защитись - и беги подальше, туда, где гораздо лучше. Где такие места - неизвестно, но ведь они же есть наверняка. И одно из них придётся уже выбирать именно навсегда.