Между строк

— Ты зря теряешь время. Если уж решаешься делать карьеру, то головокружительную. Понимаешь, что не хватает сил, таланта, — лучше не соваться. Займись домом, семьей. Ведь тебя все время нет, ты занята. Только непонятно чем. Я уверен, если бы ты захотела, давно уже всех заткнула бы за пояс. Скопила бы, в конце концов, денег на приличное жилье. А то живешь в тмутаракани. — Он попытался меня побольнее «укусить».

— Твое какое дело? Я с таким трудом получила эту квартиру! Хотя бы за это я могу себя уважать. Что-то ты не торопишься улучшить свои жилищные условия, снял хотя бы комнату.

— Я работаю на свое будущее и не могу сейчас отвлекаться, ты же понимаешь, что для меня значит диссертация. Статус кандидата экономических наук дает совершенно другие возможности. Моя главная задача — аспирантура. Вот защищусь, тогда буду об остальном думать.

— Ты не способен на поступки, привык жить за чужой спиной. Ты просто боишься выйти за привычные рамки. Тебе еще нет тридцати, а ты уже ученый сухарь!

— Взбалмошная истеричка! Ты только и ждешь, что все будут тобой восхищаться. Ты не способна просчитать даже на два шага вперед. Так и будешь до пенсии по тусовкам бегать.

— Чего ты добиваешься? Чтобы я стала твоей нянькой и была при тебе неотступно? Не нравлюсь — поищи другую: спокойную, домашнюю безмозглую курицу. Да, она станет варить борщи и мыть полы, но ты через неделю сбежишь. Она ведь не сможет слушать твоих умных речей — не поймет. Даже если она окажется сильна в экономике, главным ее интересом будет семейный бюджет, в основном статья «доходы». Хотя, может, именно это тебе и нужно.

— Если ты так заговорила, я уйду. Как я понимаю, нам больше нечего обсуждать.

Мы сидели в одном из кафе. Народу почти не было, а та публика, что присутствовала, делала вид, что не замечает инцидента. Персонал косился в нашу сторону, ожидая, когда мы начнем метать посуду, но до этого не дошло. Мне, а тем более Сашке, было несвойственно выяснять отношения прилюдно, но на этот раз прорвало обоих. В принципе мы уже собирались через какое-то время уходить, и Сашка даже успел перед стихийно возникшей ссорой оплатить счет. Так что бюджет заведения не пострадал из-за того, что после взаимных упреков мы ретировались. Сначала ушла я, а потом он. Все произошло стремительно, словно мы давали друг другу понять, что обратной дороги нет. Надо было перевести дух и как-то осмыслить происшедшее.

Буйствовал июль. Вторую неделю стояла солнечная теплая погода. Открылось второе дыхание. Появилось желание успеть все и сразу. То, что когда-то приносило массу неудобств и раздражало, сейчас просто не ощущалось. Даже вечный недосып был нипочем. «Лето — пора рассвета».

Я носилась как заведенная. День казался бесконечным, но это не утомляло. Скорее наоборот — я ощущала колоссальный прилив энергии. В один из таких вечеров позвонил Артур:

— Привет!

— Привет.

— Что делаешь?

— Как всегда, ваяю очередной шедевр.

— Ты можешь сейчас ко мне приехать?

— Что-то случилось?

— Нет. Просто я один…

— Время позднее. Пока я доеду…

— Я тебя встречу.

— Хорошо.

Я почему-то согласилась. До сих пор не могу объяснить почему. Наверное, каждый из нас неоднократно совершал такие вот спонтанные поступки, которым потом сам же и удивлялся.

Я ехала и думала: «Зачем мне все это надо? Зачем я еду на другой конец Москвы? Куда меня несет? Сидела бы сейчас дома, нет, сорвалась!»

Квартира Артура была самой обычной «трешкой» в блочной многоэтажке, каких тысячи. Пожалуй, единственной ее достопримечательностью была комната Артура. Кровать, секретер, в который впихнуты ноутбук и многофункциональный «комбайн» — принтер, сканер, ксерокс. На секретере — маленький музыкальный центр и подставка для дисков. А все остальное пространство занимало либо компьютерное, либо связанное с фотографией «железо», предназначение которого мне было неведомо. И, если честно, я не очень-то хотела в это вникать. Иногда я подначивала Артура, что в его комнате существует иная, не белковая форма жизни — Планета Железяка.

— Ты не понимаешь, это все нужные вещи, — отмахивался он.

В остальном квартира как квартира. Не очень большая, но уютная кухня, гостиная и комната сестры. В нее вход посторонним был запрещен, так что я даже не представляю, что было за дверью.

Сестра Артура, Даша, — взбалмошная девица семнадцати лет, возраст непростой. Я прекрасно помню себя, так что не берусь судить Дашу. Ее почти никогда не было дома: то на учебе, то где-то веселится в компании. Я видела ее один раз и то мельком. Мы сидели у Артура, он хвастался какой-то новой компьютерной программой. Дверь была приоткрыта. Даша, никогда меня раньше не видевшая, довольно громко сказала, проходя мимо:

— У тебя новая пассия? Уже? Почему рыжая? Ненавижу этот цвет.

Артур вышел, закрыл дверь и что-то негромко сказал сестре. Она ответила также на повышенных тонах, иначе просто не разговаривала. Через минуту она ушла, громко хлопнув входной дверью.

— Не обращай внимания.