Между Сциллой и Харибдой

Возможно, именно факт усиленного размножения тупых маргинальных слоев и послужил толчком для второго рождения евгеники. Как вы, наверное, знаете, евгеника — это людская селекция. Она возникла в конце XIX века и поставила своей целью улучшение человеческой породы. Однако, несмотря на то что евгеника преследовала вполне благородные цели, ее сначала взяли на вооружение злобные расисты, которые полагали некоторые расы более «правильными», потом подоспел Гитлер со своими страшными практиками, и на какое-то время интерес приличной публики к евгенике угас. Она стала считаться чем-то предосудительным, почти фашистским. Но через некоторое время, с появлением генной инженерии, этот интерес возник снова.

В Америке одним из пропагандистов возрожденной евгеники является профессор Мэрилендского университета Джон Глэд, которого «пугает мысль, что дисгеническая рождаемость, присущая современному обществу, создает популяцию с меньшими врожденными способностями, чем у предшествующей».

Профессор отмечает, что идиократия, над которой смеется Голливуд, уже наступает: женщины более умные получают образование и делают карьеру, соответственно рожают позже, и у них остается физически меньше времени на производство умного потомства. Тогда как глупые бабы из низов выскакивают замуж рано, на аборты у них денег нет, работы нет, пособия есть, вот они и плодят в изобилии низкоинтеллектуальный продукт. Который потом оседает на маргинальном дне и питается социальными пособиями, требуя хлеба и зрелищ.

Начался этот процесс не вчера: «В 1979 году средний процент абортов среди женщин двадцати лет и старше был: 44,3 для тех, кто окончил среднюю школу, и лишь 3,2 для тех, кто имел меньше восьми лет школьного образования». Иными словами, жертвуя первыми детьми ради образования, умные женщины сокращали поголовье умных людей. Впрочем, об абортах и их пользе для человечества мы еще поговорим, а пока дадим слово Глэду:

«…Согласно нью-йоркскому исследованию, женщины, относящиеся по умственному развитию к нижним пяти процентам, рожали первого ребенка на семь с лишним лет раньше, чем те, которые входят в высшие пять процентов. При этом у 20 % супружеских пар в США откладывание беременности оборачивается бездетностью».

Джон Глэд обращает внимание на самоубийственное поведение цивилизации:

«…Необходимо задуматься над последствиями вознаграждения женщин с малым IQ — по принципу, чем больше они рожают, тем больше денег они получают, а также над последствиями для генофонда отказа им в оплаченных абортах».

То есть социальные пособия стимулируют некачественную рождаемость, а платность абортов препятствует их доступности для маргиналок. Не в пример целесообразнее иная политика — пособия максимально сокращать, стимулируя самозанятость, а аборты, напротив, сделать для беднейших слоев бесплатными и поощряемыми.

С последним — проблема. Не только в пуританской Америке, но даже и у нас часто и довольно бездумно аборты называют социальным злом. Между тем реальность такова, что если вы желаете использовать понятийный аппарат, идущий от религии («добро», «зло»), то аборты логичнее было бы назвать социальным добром!

Это доказал в своей блестящей работе коллега Джона Глэда по науке Стивен Левитт — экономист и профессор Чикагского университета. Он занялся связью абортов с преступностью.

Преступность в США после Второй мировой войны неуклонно увеличивалась. И вскоре стала настоящим бедствием для страны. Причем, что самое печальное, быстрее всего росли тяжкие преступления. Обычно в числе правонарушений львиную долю составляет мелочевка, а в Штатах к 1990-м годам 80 % преступлений составляли тяжкие и особо тяжкие. Криминалисты, видя ужасающий тренд, строили прогнозы один другого страшнее. Однако в начале девяностых преступность вдруг перестала расти и начала снижаться. Для всех это стало приятной, но все же абсолютной неожиданностью. А преступность меж тем, поражая экспертов, все падала и падала, достигнув едва ли не послевоенного уровня. И, что характерно, продолжает падать по сию пору.