Между тигром и драконом

Тогда я оставил свой рюкзак со снаряжением и спустился в поселок запастись батарейками и провизией. Да и хотел поменять штормовку на комбинезон, чтобы удобней было преодолевать узкие лазы. Но тут вмешался Мамонов со своими головорезами. Я понимал, что его авантюра долго не протянется, но все же пришлось вместо комбинезона одеть военную форму и поучаствовать в некоторых боевых действиях. Я уже почти забыл о том, что собирался пойти в Пещеру, о ней ли было помнить, когда тут такая заваруха, и до сих пор не понятно, каким образом произошло так, что все вокруг, словно сговорившись, подталкивали меня к этому походу, зная, что у меня есть спелеологические навыки. Даже глубоко атеистичные люди загорались интересом, понимая, что Пещера может так же неожиданно закрыться. И у всех находились веские основания не идти со мной, но дать мне настоятельный совет не медлить с экспедицией. Ситуация совсем не логичная, и все же она нарастала и оживала своей жизнью, отдельной от реальности. Все происходило вне всякой логики. Я уже довольно давно научился замечать подобные цепочки событий, выходящие за рамки обычного понимания. И по своему опыту знаю, что пропускать их незамеченными — себе же дороже, уж слишком много скрыто в них энергии. Лучше пойти по их течению, игнорируя всякую логику, чем пытаться поперечничать происходящим событиям.

И вот, сидя здесь, в часе ходьбы от Пещеры, все теперь кажется наоборот — и убитые товарищи, и Мамонов со своими головорезами стали совсем не реальными, словно из прошлой жизни. Даже верзила, отдыхающий на соседнем камне, словно перестал существовать и стал не более чем часть окружающего ландшафта. Все же, что-то происходит с сознанием человека в горах, исчезает озабоченность бытовухой, многие, ранее значимые вещи, становятся мелочами, не стоящими внимания. Душа разворачивается, становится мягкой и тягучей.

У провала было все, как и несколько дней назад, рюкзак, который я не особо прятал, был на месте. На подготовку снаряжения и переодевание ушло не более десяти минут. Лишнее оставил тут же, взяв с собой только самое необходимое, упаковав рюкзак как можно уже. По опыту знал, что и эта хитрость в пещере поможет не надолго: наверняка придется неоднократно распаковывать и перетаскивать содержимое по частям. Закрепив веревку, я пристегнулся и начал спуск в провал глубиной метров 15. В самом низу открывался вход в пещеру. Легенды об этой пещере знают все местные жители. А сколько жизней забрала Она, даже бывалых спелеологов, не говоря уж о просто искателях приключений и особенно духовно ищущих хлюпиков! По легенде именно для них она периодически открывается. Говорят, что в Пещере с человеком происходит нечто — вернувшиеся в здравом рассудке становятся чуть ли не святыми, несущими некую миссию. И то, что из нее редко кто возвращается, лишь подогревало интерес и развивало легенду. Не могу сказать, что я к Ней вовсе не испытывал интереса. Что-то крутилось во мне типа — «дыма без огня не бывает». Спелеологией я переболел еще в юности, и сейчас уже поостыл к пещерам. К легендам о Ней относился как к мифам и если бы не судьба, так упорно меня выводящая на нее, вряд ли в нее вообще бы полез. И сейчас мной руководило: «вроде бы именно так надо» и следующее за этим — «а будь, что будет». С такими мыслями я и шагнул в узкий вход на дне провала. Мелькнуло еще только — мой «проводник» не очень-то и расстроится, что я с ним так и не попрощался. Интересно, будет ли он некоторое время торчать у провала или уже топает в обратный путь?

Весна, пожалуй, худшее время для посещения подобных пещер. Мало того, что холодно и сыро, так еще и опасно новыми обвалами. Как я и полагал, оползень, открывший вход, уходил круто вниз. Крупные камни вперемешку с жидкой грязью на этом крутом склоне уже сами по себе представляли опасность. Все это в любой момент могло поехать дальше вглубь. Это куда круче, чем снежная лавина. А ведь если верить легендам, здесь когда-то была хорошая тропа, и в Пещеру можно было въехать верхом на осле.