Между тобой и мной

Но оказалось что от нее было лишь одно сообщение, в котором она писала, что один из моих коллег с прошлой работы попросил мой номер и она, после долгих расспросов, дала. Мама просила не сердиться на нее за это. И как я могу? Особенно после все того, через что им пришлось пройти после моего разрыва.

Остальные же сообщения, как и следовало догадаться, от того самого коллеги. Саши Смирнова из бухгалтерии. Он тоже был омегой и, в общем-то, приятным человеком. Мы иногда болтали, но до друзей и близких знакомых далеко. Однако парень был в числе тех немногих, кто не осуждал меня за развод, ну или делал это очень незаметно. Написанное им стало очередным ударом для меня.

Как выяснилось Егор успел «повстречаться» не только со мной на нашей работе. Он и с Сашей был, и с еще кучей омег-парней и девушек, но только с незамужними. Тоже мне, моралист. Арафеев, оказывается, поспорил с альфой из соседнего отдела. Мол, что перепробует всех здешних свободных омег. И все было хорошо, да я крепость неприступная. Вот и решил он до конца идти. В качестве доказательства Смирнов прислал голосовое сообщение, которое он записал, подслушав спор Егора с тем самым парнем.

Он там во все горло ржет, заливаясь, от моей наивности. Что «такой вот» я, реально подумал, что «такой вот» он может быть влюблен в меня. Просто спор затянулся, а я оказался очень удобным омегой. Хозяйственным, вот и решил Егорка оставить себе кухарку-уборщика, а сам забавлялся на стороне, ставя новые рекорды. И, Саша признался, что Арафеев с этим омегой давно вместе. Поначалу Эдичка был стажером моего экс-супруга. Они еще тогда начали вместе спать, а ведь, на минуточку, Эдичка пришел в фирму через две недели, после нашей свадьбы. Но все молчали, ибо «зачем рушить семью из-за такой мелочи». Вот и Сашка молчал, но услышав это, решился со мной связаться. Он очень извинялся и сказал, что каждый, кто был любовником Егора тоже получил эту запись. Кстати, это многое объясняет и в нашем последнем разговоре с самим альфой. Все встает на свои места, и звучит не так тупо, как его доводы.

Итак, к концу обеденного перерыва я так и остался голодным, хоть и покидал в себя еду. Вкуса совсем не почувствовал. Я ощущал лишь закипающую где-то внутри злость и обиду. Человек, которому я когда-то доверял, обманывал меня все время. Больно было еще тогда, когда поймал его на изменах, но узнав о тотальной лжи, стало еще хуже. Хотелось взять и шею ему свернуть.

– Чертов любитель служебных романов! – со скрежетом зубов бубнил я под нос, убирая контейнеры в портфель. – Да чтоб у тебя член отвалился, блядун!

И вот надо было Вяземскому в это время позвать меня к себе в кабинет. Он что-то там лепетал про документацию, приплетая в речи замысловатые красивые слова, а его ручонки все сильнее лезли ко мне. Альфа так и норовил меня облапать. Я сдерживался, как только пар из ушей не пошел. А в мыслях проклинал все эти шуры-муры на работе.

Затем он, усадив меня на стул для посетителей напротив своего стола, обошел сзади и положил свои руки на мои плечи. Стал медленно разминать их. А моя неприязнь чуть лавой изо рта не текла.

– Я тут подумал, Демьян Константинович, а не желаете ли вы провести чудесный вечер в компании молодого красивого альфы? – его рука спускалась ниже по моей спине, поглаживая ее. – Но, прежде чем получу ответ, предупреждаю – ничего серьезного, – он хорошенько сжал мою ягодицу, а носом уткнулся в изгиб моей шеи.

Тут я не выдержал. Вдарил ему изо всех сил по щеке. Он даже отлетел.

Все, что копилось во мне, разом опрокинулось на Иннокентия Викторовича.

– Да как вы посмели меня лапать! – чуть ли не рыча. – Или что, думаете раз вы такой весь из себя красивый и крутой альфа, то вам все позволено?! Думаете, можно лапать и трахать кого только хочется?! – я ткнул ему пальцем в грудь. – Или же, считаете, что делаете одолжения всяким серым мышам, типа меня, дав разок погреться под вашим породистым бочком? – я усмехнулся перестав так кричать.

– Нет! – мой голос стал тверже. – Я и сотни таких же, мы все тоже люди. Мы хотим, чтобы с нами обращались, как с равными. И без разницы, что вы начальник. Вы, Иннокентий Викторович, – я схватил его за галстук и придвинул лицо ближе к своему. – не мой хозяин, а я не раб, не крепостной. Права не имеете относится ко мне, как к вещи. У вас нет прав касаться меня или принуждать к чему-то, сыпать сальными предложениями, когда захочется. Ясно?! – он даже подпрыгнул. – А если так член в штанах чешется – шлюху снимите. У них как раз профессиональные обязанности заключаются в том, чтобы перед всяким ноги раздвигать. А в обязанности секретаря, открою вам секрет, такое не входит.

Вяземский стоял открыв рот и молчал. А у меня от гневной тирады дыхание перехватило, так что я старался отдышаться, стоя напротив с раскрасневшимся лицом.

Пока-пока, работа. Пока-пока, зарплата. Устал. Я так больше не могу.