Между ударами сердца

Данила захотел покататься на паровозике, а затем – на своем любимом «скакуне» на карусели. Этот вороной мог не только кружиться по кругу, но умел еще приподниматься на задних ногах и кричать «Иго-го». Однажды Даник скакал на нем в ковбойской шляпе, с игрушечными «наганами» в кобурах на ремне. Для него это были незабываемые минуты счастья. Тогда с Юлей и Данилой в парке гулял Илья. Он смотрел на сына с отеческой любовью, с восхищением и, конечно, немного с грустью, потому что это не видела мама мальчика и не могла видеть бабушка.

– Я буду на коне махать вам рукой, – Даник побежал на помост карусели с билетом в руке, который ему купил Юра.

Мальчишка очень торопился, а вдруг кто-то тоже захочет покататься на его скакуне – главное, занять любимое место первым.

Дети расселись по своим местам, и карусельщик обошел их, забрал билеты, а заодно посмотрел, правильно ли дети пристегнулись поясами и цепочками безопасности. И вот наконец карусель закружилась, вначале медленно, затем немного быстрее.

– Юля, смотри, я скачу! – крикнул Даник.

– Мы видим, – она помахала ему рукой.

А затем сказала Юре:

– Как хорошо, что ты пришел. Я все это время думала о тебе. Не знала, что и делать. Хотела сорваться, убежать в Москву. Но ты как будто стоял у меня за спиной и сдерживал.

– Я тоже не смог уехать из города, – признался Юра. – Из-за тебя.

Они замолчали. Юра взял ладонь девушки и тихонько сжал. Без слов они понимали чувства друг друга.

А Даник тем временем «вздыбил» своего скакуна, дернул за веревочку за ухом. Конь «заржал». Не очень громко, но отдаленно это напоминало настоящее ржание дикого мустанга.

– Илья ушел, – сказала она. – Он одержим…

– Я знаю, – перебил ее Юра, чтобы его девушка не рассказывала вслух того, чего не должны слышать посторонние уши.

Юля подняла на него свои красивые глаза.

– Он же может себя погубить. А как его спасти, я просто не знаю. И самое страшное – у него поведение наркомана. Илья мне признался, что чувствует, как у него что-то тяжелое отлегает от сердца, когда он видит, как те шарахаются, боятся, молятся, чтобы в них не попали. И он хочет это видеть постоянно. Его тянет к ним. Это безумие. А к врачу же не пойдешь, не признаешься… И я точно знаю, он в конце концов их прикончит, но как? А если его поймают…

– У Ильи сильнейший стресс, сильнейшие переживания от утраты. У него измененное сознание, навязчивая идея, порожденная состоянием аффекта. И вылечить это почти невозможно, – сказал Юрий. – Но я постараюсь ему помочь.

– Постараешься помочь? Каким образом? – в глазах Юли промелькнул страх за любимого.

– Не переживай, у меня есть свои методы. Я ведь компьютерный гений как-никак, – улыбнулся он.

Карусели остановились.

– Вы видели, вы видели, как я сидел на коне? – подбежал к парочке мальчик.

– Да, молодец, Даник, – похвалила Юля.

Потом Юля и Даник катались на машинке на автодроме. Юра также взял себе машинку. Он догонял их, а Даник отчаянно крутил руль и старался от него убежать. Юля смеялась, Даник краснел от упорства, а Юра старался показать, как он хочет врезаться в их машинку, но у него не получается догнать, при этом конечно же поддавался.

Пришла пора возвращаться домой. Троица уже прогуливалась по главной аллее парка. На ней в киосках-шатрах продавались сахарная вата, напитки, мороженое, попкорн и шашлыки. Юра купил для Юли и Даника попкорна и ваты, взял лимонада. Веселой компанией они сели на лавочку под раскидистым кленом.

За мангалом, где на металлических спиральных шампурах готовились шашлыки, стоял человек кавказской внешности. Какое-то время он пристально смотрел на Юру, а потом достал из кармана черного халата, в который был одет, мобильный телефон и позвонил:

– Э, приветствую, Мансурчик, – проговорил он на своем родном языке, – это Абумуслим.

– Привет, Абумуслим, как дела? – ответил Мансур.

– Слава Аллаху, хорошо, шашлыки люди любят кушать. Могу и для вас приготовить, если что.

– Не-а, спасибо, пока не голодные… Чего звонишь?

– Кажись, здесь, в парке, ваш вахлак болтается. С бабой какой-то. И с малым.

– Вахлак?

– Ну, тот, что вы у всех наших найти попросили.

– Хакер?

– Хакер-макер. Кепку нацепил, думает, я его не узнаю.

– Слушай, Абумуслим, у тебя телефон хороший?

– Хороший. Лучше, чем у тебя, Мансурчик. Я люблю хорошие вещи.

– Давай, э-э, Абумуслим, туда-сюда, сфотографируй его вместе с этой бабой. Ну и малого тоже. И пошли мне ММС. И можешь ты за ними проследить?

– Я – нет.

– Аслан хорошо отблагодарит, ты же знаешь, Абумуслим.

– Я не могу, у меня шашлыки. Но я могу Шагабутдина и Джахпара послать. А здесь я один сам управлюсь, – предложил дагестанец.

– Давай Шагабутдина и Джахпара. Пускай до самого его дома пробегутся.

– Хорошо, дорогой.

Абамуслим улучил момент, так чтобы парочка с мальчиком этого не заметила, и несколько раз сфотографировал их на телефон и послал снимок Мансуру. Тот сразу же перезвонил:

– Молодец, Абумуслим. Это он. Тот самый. Смотри, чтобы твои Шагабутдин и Джахпар его не упустили. Аслан тебя очень хорошо отблагодарит.