Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

Эта банда проявилась осенью, но до сих пор для милиции оставалась «темной лошадкой». Возникла как бы ниоткуда и сразу на очень серьёзном деле. Дмитрий хорошо помнил бандитскую вакханалию двадцатых годов: грабили, убивали и по ночам, и среди бела дня, вламывались в частное жильё, громили магазины, склады, коопторги… Но уже году в 26-м городская милиция крепко взялась за воровские притоны и «малины». Сначала хорошо поработали квартальные уполномоченные и милицейские бригады: выявили все адреса, описали, взяли на заметку. Ну а потом – несколько рейдов подряд, не давая бандитскому миру опомнится, – и ликвидировали все точки. С этого началось тотально наступление на организованный бандитизм. К середине тридцатых город уже жил спокойно, люди не боялись ходить улицами даже ночью, а вместе с командами ночной охраны постоянно дежурили крепкие ребята из Бригадмила – Бригад содействия милиции. Где-то по отдалённым посёлкам ещё попадались случаи ограбления или конокрадства небольшими – по три-пять человек – бандгруппировками, но их быстро устанавливали и уничтожали. А вот чтобы в городе, да ещё так дерзко и организованно!..

Первое же дело этой банды было именно таким – дерзким и ловко совершённым. Ограбление почтового вагона. Это был очень надёжный вагон с бронированными дверьми, узкими прорезями окон под самой крышей, забранными в решётки. Он находился в середине состава, ехавшего в Москву, и как раз в тот день перевозил, вместе с обычными письмами и посылками, крупную партию золотых и серебряных изделий и часов в столичный Ювелирторг. Вернее, должен был перевозить. Но, как выяснилось позже в ходе следствия, в последний момент произошла неувязка с документаций на Часовой фабрике, где работал цех ювелирных изделий, вот драгоценности и не отправили.

Майор милиции Кандауров расследовал этот налёт. В тот день, в октябре прошлого, 37-го года, со станции Лозовой позвонили сотрудники железнодорожной милиции, и Дмитрий с опербригадой, на угрозовском «форде», тотчас выехал туда. Это была первая остановка состава на пути следования, и лишь тогда обнаружилось, что почтовый вагон вскрыт и разграблен. Железнодорожная милиция, как отдельное подразделение, была всего лишь три месяца как создана, но коллеги сработали хорошо. В пассажирских вагонах провели опросы и кое-что выяснили. Были люди, которые обратили внимание на топот ног по крыше, двое, любовавшихся пейзажами, заметили бегущих от железнодорожного полотна мужчин, которые скрылись в лесополосе. Причём, ясно было, что они спрыгнули с поезда, о чём один пассажир даже сказал проводнику. Но тот отмахнулся: «Так убежали же», но потом пообещал: «Приедем на станцию, доложу». Пассажиры из вагона, соседнего с почтовым, слышали громкий звук, вроде как взрыв. Но в это время за окном промелькнула какая-то стройка, над ней клубился дым, вот они и решили, что взрывные работы проходят там.

Сопоставили все сведения и определили время нападения. Поразительно, но поезд ограбили почти сразу после отправления, только он миновал платформу Новосёловка. А она – ещё в черте города. Правда, это окраина и дальше начинается лесополоса, места безлюдные. Из оружия охранника выстрела не производилось, сам же он был убит. Вернее, смертельно ранен, хотя бандиты, похоже, считали его убитым, не пристрелили. Но он дотянул до Лозовой – почти два часа, – когда же приехал Кандауров, уже скончался. Коллеги из железнодорожной милиции рассказали, что раненый сумел выговорить одно лишь слово – странное слово «брысь». Возможно, просто бредил.

Следствие зашло в тупик, хотя в самом начале казалось, что «зацепки» есть. Ясно было, что двери грабителям открыл сам охранник. Сразу выяснилось: на работу принят недавно, уволенный в запас старшина РККА, а значит – хорошая военная подготовка. Это была его третья поездка с почтовым вагоном, первые две прошли спокойно. Стали проверять документы – да, всё верно, служил в одной из воинских частей Харьковского гарнизона, потому и решил остаться здесь, в большом городе, а не возвращаться в деревню, под Тамбов. Был одинок, потому получил место в железнодорожном общежитии. Бывшими сослуживцами, соседями по комнате и теми немногими людьми, с кем столкнулся по новой работе, характеризовался одинаково: замкнутый, не общительный, друзей не имел. Что ж, это не преступление, однако черта характера красноречивая. Копнули глубже и обнаружили: по месту рождения и прежнего проживания, в указанной тамбовской деревне, такого человека никогда не было.