Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

– Думаю, сгинули они, – сказал с внезапной горечью. – Мамаша тогда уже не жилец была, вроде моего бати. Сам хозяин совсем старый, слабосильный, и девчонки…

– Да, – согласился Химик спокойно. – Слыхал, приходилось, что среди высланных большой процент смертей был. Но вот в газетах читал, что те, кто прижились там – дома построили, хозяйством обзавелись. И колхозов там нет.

– Враньё это, пропаганда, – задохнулся от злости Брысь.

– Может, и вранье, – пожал плечами Химик. – А, может, и нет. Кто-то же выжил, ясное дело. Те, у кого в семьях мужчины были, опора. Вот, вы говорите, девушка та понравилась? Думаю, если бы остались, женились на ней, поддержали её семью, то выжили б, скорее всего, и она, и её сёстры. У вас дети б уже были. А жить везде можно…

Петрусенко говорил ровно, спокойно перебирая листы бумаги. И видел, как полыхнули сначала злостью глаза Брыся, потом потухли, сидел бандит тихо, глубоко дышал, молчал.

Митя вернулся поздно, сразу с порога сказал:

– Ужинать не стану, только чайку попью.

Елена поняла – было позднее совещание. В таких случая, обычно, всем из столовой в кабинет приносили ужин, за которым и проходило совещание. Она и Людмила Илларионовна переглянулись: вот уже неделю они, каждый день, ожидали развязки. Они знали, что «уехавший по делам в Киев» Викентий Павлович, Митя и вся его оперативная группа занимаются вплотную бандой Брыся. А значит и совещание было именно об этом, о чём же ещё! Митя мылся в ванной комнате, шумно плескался и громко напевал «Тореадор, смелее в бой!». Когда он вышел, растираясь на ходу полотенцем, Людмила Илларионовна сразу спросила:

– Митенька, что там у вас? Скоро Викентий вернётся?

– Завтра, завтра, дорогая тётя, он будет дома, – засмеялся Митя и швырнул полотенце сыну. Володя не спал, ждал отца. И как раз вышел из своего закутка. Ловко поймал полотенце и воскликнул торжествующе:

– Ага, я так и знал! Никуда дед не уехал! Он что, в банду внедрился?

– Посмотрите на этого разведчика! Он хорошо соображает и умеет держать язык за зубами.

– Володя, – бабушка обняла внука. – Ты умница, но не надо так… вслух. Сглазишь.

– Ну, бабуля! – мальчик хотел сказать, что вера в сглаз – это старорежимный пережиток. Но увидел полные тревоги глаза бабушки, и кивнул. – Не буду.

– Значит, завтра, Митя? – спросила Елена. – Как вы говорите: операция по ликвидации? Ты, конечно, участвуешь?

– Я возглавляю группу. А где должен быть командир?

– Впереди на белом коне! – тут же подсказал Володя.

Дмитрий хотел кивнуть сыну, но встретил взгляд жены, запнулся, сказал:

– Это смотря по обстоятельствам…

Елена покачала головой:

– Не успокаивай. Я и так знаю – на белом коне. Садись, вот твой чай.

Людмила Илларионовна села рядом, погладила племянника по плечу.

– Митенька, ты должен быть очень осторожен. И… как ты считаешь, Викентию не слишком опасно там? И как всё сложится для него завтра? – Она вздохнула. – Понимаешь, я ведь обычно и не знала, как он проводит свои расследования. Уже после он рассказывал, что бывал прямо среди бандитов, в ином обличии… Только один раз, при мне, он переодевался, когда шёл арестовывать убийцу. Это было давно, в городе Белополье… И вот только сейчас, впервые, я с самого начала знаю, где он и кого изображает.

– Не переживай, родная моя! – Митя провёл ладонью по густым седым волосам, прикоснулся губами к щеке тёти. – Я сам прослежу. И потом, у нас все до мелочей продумано. И дядя, ты же знаешь, он всё всегда наперёд планирует и предвидит. Завтра будет дома.

Людмила Илларионовна порывисто встала:

– Тогда иди и отдыхай. Поздно уже.

Она вышла на веранду, оттуда на крыльцо. Стояла, глубоко дыша прохладным летним воздухом, успокаиваясь. Митя всегда был ласков, но такие порывы нежности, как сейчас, случались редко. Людмила Илларионовна была тронута, но от этого же сжимала сердце тревога… Минут через десять, успокоившись, вернулась к комнате. Но, начав открывать двери, замерла. Митя вытянулся на диване, положив голову на колени жены. Леночка гладила, перебирала его волосы одной рукой. Вторую он держал в своих, водил ею по своей щеке и, время от времени, тихонько прикасался губами. Они оба молчали, не отрывая друг от друга глаз. Володи не было, за его деревянной перегородкой уже не горел свет, он спал…

План завтрашней ликвидации банды и в самом деле был детально проработан. Ещё в полдень примчался Гриша Зарудный с сообщением: есть, занавеска отодвинута! Он прикатил на велосипеде. Держать машину вблизи дачи Рашке не было возможности. Но Гриша был заядлым велосипедистом, даже участвовал в республиканских соревнованиях. Сразу после его появления Троянец собрал совещание – группа Кандаурова, командир отряда милиции, приданный для окружения и захвата бандитов, и ещё один человек – молодой парнишка, курсант школы милиции. Он сидел в уголке – белобрысый, веснущатый, курносый, смотрел во все глаза и слушал, чуть ли не открыв рот. Производил впечатление деревенского простачка.