Между жизнью и честью. Книга II и III

Справка. Весь 1943 год 200 танковая бригада находилась в составе 6-го тк. В январе выводилась в резерв Западного фронта в район ст. Шаховская на доукомплектование, в феврале — в резерв Ставки ВГК на доукомплектование, в марте прибыла в район ст. Курск, вошла в подчинение Воронежского фронта и с 6 июля 1943 года вела боевые действия. Приказ НКО № 306 от 23 10 1943 бригада переформирована в 45-ю гв. танковую бригаду.

Что значит «на доукомплектование»? Это значит, как в песне «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…». Танки сгорали, танкисты погибали, оставшихся собирали, ремонтировали танки, вновь комплектовали, отправляли в бой.

Немецкая авиация в ходе Ржевско-Сычевской наступательной операции почти беспрерывно, по 15–20 самолетов бомбила боевые порядки наших наступающих частей. Даже ночью, осветив территорию спускаемыми на парашютах ракетами, вражеские бомбардировщики и штурмовики бомбили и обстреливали наши войска. В эти августовские дни господство немецкой авиации в воздухе являлось бесспорным.

К западу от Вазузы лежала безлесная местность со значительным подъемом в сторону врага, которая им хорошо просматривалась и простреливалась вдоль и поперек.

Бои у деревень Фомино-Городище, Высокое, Пульниково, Лесничено, Красное, Михеево и многих других, большинство которых навсегда исчезли с лица земли, были настолько кровопролитными, что местные жители позднее говорили о ручье, прозванном Аксиньиным и протекавшим по дну оврага от Михеева к Красному: «По Аксиньиному ручью тогда текла не вода, а людская кровь».

Через 40 дней наступательных боев, с 4 августа до 14 сентября 1942 года, в полках оставалось около 3 % наших воинов.

В реке Бойня, по берегам которой наступали красноармейцы, в эти дни тоже текла красная от крови вода.

Шло постоянное пополнение солдатами и офицерами.

Наступление было перенесено на 9 сентября. Оно началось на рассвете после получасовой артиллерийской подготовки. И так как стрелковым дивизиям не удалось полностью осуществить прорыв вражеской обороны, то для его завершения в то же утро в бой были введены части 6-го танкового корпуса.

Танкисты одним броском ворвались на немецкие позиции у Белогурово и Зубарёво и к 10 часам овладели обеими деревнями. Развивая успех, все три бригады устремились на Михеево. В тот же день войска корпуса завязали бои за Михеево. За этот небольшой, но важный в тактическом отношении населённый пункт сражались части двух танковых и мотострелковой бригад — за месяц непрерывных боёв корпус потерял более половины боевых машин. Между тем немцы особенно яростно цеплялись именно за Михеево, овладение которым открывало возможность для удара на Ржев с юго-востока.

Немцы двинули в сторону Михеево бронепоезд. Гетман послал наперерез мотопехоту Есипенко. Бронепоезд был остановлен в трёх километрах от Михеево.

Это был долгожданный прорыв обороны противника. В ночь на 10 сентября Гетман получил телеграмму из штаба фронта. Командующий ЗФ фронтом И. С. Конев отметил успех наступления:

«Командиру 6-го танкового корпуса товарищу Гетману. Отмечаю успешное начало действий вашего корпуса. Стремительным ударом вперед на Ржев бить врага смертельно, прочно закрепить завоеванное. Ни шагу назад! В результате боя за Ржев быть гвардейцами…»

Деревню Михеево танкисты взяли, а наступление в целом провалилось. Корпус Гетмана 12 сентября был выведен в резерв, ввиду больших потерь. Успехи на всех других участках оказались аналогичными. После доукомплектования битва за Ржев продолжилась.

По накалу, ожесточённости и потерям бои за Ржев в августе — сентябре 1942 года очевидцами с обеих сторон сравнивались с боями в Сталинграде.

В первый раз писатель Эренбург приехал под Ржев в сентябре 1942 г. по поручению редакции газеты «Красная звезда». Здесь им были написаны статьи «Ожесточение» и «Так зреет победа». Вместе с Эренбургом под Ржев отправился американский журналист Леланд Стоу. Как писал позднее посланец союзников, они провели на Ржевском фронте (такое название плацдарму дал сам Стоу) девять дней, побывали во многих частях, беседовали с генералами и рядовыми.

Он вспоминал: «Мне не удалось побывать у Сталинграда… Но Ржева я не забуду.

Может быть, были наступления, стоившие больше человеческих жизней, но не было, кажется, другого столь печального. Неделями шли бои за пять-шесть обломанных деревьев, за стенку разбитого дома да крохотный бугорок…

Наши заняли аэродром, а военный городок был в руках немцев…

В штабах лежали карты с квадратами города, но порой от улиц не было следа…

Несколько раз я слышал немецкие песни, отдельные слова — враги копошились в таких же окопах…»