Между жизнью и смертью

– Ну как ни к чему?! Должна же я знать, что за человек устроил дебош в моей больнице... Кстати, не понимаю, что же вы так усердно искали, а?

– Я хочу знать, где ребенок Сергиенко.

– Ночью мы извлекли мертвый плод. Сама бы она его не родила, возникла угроза заражения организма, поэтому на консилиуме решено было провести кесарево.

– На каком консилиуме, Нелли Кимовна? – с сарказмом переспросил Банда, с презрением взглянув на главврача. – Вы да Кварцев – весь ваш консилиум!

– Да, главврач больницы и заместитель. Вы сомневаетесь в нашей компетентности? Или вы нашли в нашем решении что-либо криминальное?

– Я поверю, что ничего криминального нет, только тогда, когда увижу ребенка Сергиенко. Покажите мне этот мертвый плод. Он где-то здесь?

– Слушайте, а кто вы такой, чтобы требовать у меня отчета? Или Сергиенко – ваша...

– Перестаньте, Нелли Кимовна.

– Хорошо, – она чуть заметно улыбнулась. – Не буду. Но вы можете мне объяснить, зачем вам понадобилось выдавать себя за алкоголика?

– Я ни за кого себя не выдавал.

– Ну, полноте, Александр! – она в наигранном возмущении всплеснула руками. – Вы так старались, что я действительно поверила, что, кроме бутылки какой-нибудь бормотухи, вас в этой жизни ничего не интересует... Все ваши душещипательные истории о своей несчастной личной жизни – тоже плод фантазии или в них есть какие-нибудь биографические сведения?

– Какая вам разница? Где ребенок?

– Послушайте, Бондаренко, давайте начистоту. Пока вы тут валялись без сознания, я успела позвонить в Киев, в министерство. И знаете, что мне там сказали? В Сарнах в жизни никогда не было медучилища!

– Естественно.

– Но ваши документы – в полном порядке.

– Естественно.

– Так где же их изготовили? Вы работаете на КГБ, на милицию? Или вы из какой-нибудь бандитской группировки? Впрочем, вы кажетесь мне теперь слишком интеллигентным человеком, чтобы связываться со всякой мразью...

– Не знаю уж, насколько я интеллигентный, но с бандитами, как вы абсолютно правильно заметили, мне связываться незачем.

– Так из каких же вы органов?

– Где ребенок, Нелли Кимовна? – Банда смотрел ей в глаза с таким несокрушимым спокойствием и невозмутимостью, что Рябкина почувствовала себя совсем неуютно – словно на допросе у прокурора!

Это и обидело и разозлило ее. Гневно нахмурив брови, Рябкина властно и грубо оборвала его:

– Слушай, ты! Ты не понимаешь, в какую историю влип. Ты ведь уже труп, понимаешь? Ты будешь лежать среди всех этих несчастных и с первой же партией исчезнешь в могиле без номера. Как тебе эта перспектива?

– Нелли Кимовна, – Банда снова облизал внезапно пересохшие губы, но постарался не выдать, насколько ему "понравилась" эта перспектива, – можно ли мне... отлучиться на пару минут? Ну, вы понимаете?

– Да? – она презрительно усмехнулась. – Можно, конечно. Остап! Карим!.. Отведите его в уборную, а потом приводите снова, мы еще не закончили нашу приятную беседу. Сосредоточься, Бондаренко, подумай. Мне важно знать, откуда ты, что ты знаешь, сколько человек задействовано в операции, кто из моих сотрудников или из больных связан с тобой. Понимаешь? Если ты мне все честно расскажешь, тогда мы с тобой вместе решим, что делать с тобой дальше, как вывести тебя из игры с наименьшими для тебя потерями. Заодно я с признательностью выслушаю советы, как уберечься от таких, как ты, в дальнейшем.

– Нелли Кимовна, мы обязательно побеседуем. Только можно я пока схожу? – Банда затряс коленкой, будто от огромного нетерпения, чем еще больше развеселил Рябкину.

– Иди. И возвращайся побыстрее.

Остап и Карим развязали ему руки, и Банда потер их друг о друга, разминая затекшие кисти. Громилы взяли его за локти железной хваткой и повели по коридору, в тот дальний неосвещенный конец, где белела дверь со стандартными двумя нолями на табличке. Именно об этом и мечтал Банда.

Василий Петрович тем временем вновь надел халат и удалился к своему недорезанному покойнику, и Банда оказался наедине с этими двумя придурками – идеальная ситуация.

Они уже подходили к туалету, когда Банда обернулся к тому, что шел справа от него, к Остапу, и спросил:

– Вы со мной и туда зайдете?

– Потрынди еще – так огребешь, – выругался Остап, оскалившись. – Ты, падла, и сам поссышь, никуда не денешься – окна там нету, не сбежишь.

– И на том спасибо, – вяло, как можно равнодушнее проворчал Банда.

– Но двери будут открыты, козел, ясно? – дернул его за руку Карим.

Банда сделал вид, что потерял равновесие от этого толчка и навалился всем телом на Карима.

Тот инстинктивно попытался оттолкнуть от себя Сашку, в то время как Остап потянул его за локоть к себе. Это был тот самый миг, которого ждал Банда, – малейшее замешательство помогает повернуть ситуацию в любую сторону. И, не мешкая ни секунды, Банда вырвал руку у ослабившего хватку Карима и изо всех сил хрястнул его ребром ладони в шею.