Междукняжеские отношения на Руси. Х – первая четверть XII в.

Продолжение рассказа о войне Ярослава со Святополком читается в статье 1016 (6524) г. (позднее озаглавленной в Лаврентьевском списке ПВЛ «Начало княженья Ярославля Кыеве»), однако начало этой статьи («Приде Ярославъ и сташа противу ополъ Днепра.») повторяет информацию, содержавшуюся под 1015 г. По мнению Н.Г. Бережкова, которое он высказал, опираясь на предложенную Шахматовым реконструкцию текста «Древнейшего Киевского свода», за словами: «изыде противу ему к Любичю об онъ полъ Днепра, а Ярославъ объ сю» – в первоначальном тексте читалось: «…и не смяху ни си онехъ, ни они сихъ начата, и стояща месяце 3 противу собе»¹⁵¹. Гипотеза Н.Г. Бережкова о соотношении летописных статей 1015–1016 гг. вступила в противоречие с одной из гипотез А.А. Шахматова, считавшего, что сборы Ярослава в поход на Киев заняли несколько месяцев и битва у Любеча состоялась в 1016 г.¹⁵², тогда как Бережков, опираясь на упомянутое текстологическое наблюдение, предложил перенести ее из 1016 в 1015 г. Аналогичные соображения были высказаны Н.Н. Ильиным¹⁵³ и частично поддержаны В.Д. Королюком¹⁵⁴. А.В. Назаренко, осуществивший сопоставление хронологии летописного рассказа и хроники Титмара Мерзебургского, напротив, высказался в пользу шахматовской датировки¹⁵⁵, так же как и автор историографического обзора этой проблемы П.П. Толочко¹⁵⁶. Учитывая искусственно установленную хронологию летописных статей 1014–1016 гг., вопрос о дате Любечской битвы, на наш взгляд, следует оставить открытым, хотя, если предположить, что текст первоначально не имел разбивки по годам, гипотеза Н.Г. Бережкова с текстологической точки зрения представляется вполне приемлемой. Упомянутая Н.Г. Бережковым вставка является отнюдь не единственным дополнением в статье 1016 г.: к их числу относится также заключительная фраза: «И бы тогда Ярославъ Новегороде лет 28»¹⁵⁷, помещенная после сообщения о вокняжении Ярослава.

Определенные сложности представляет летописная заметка под 6525 (1017) г.: «Ярославъ иде [в Киевъ] и погоре церкви» (в Лаврентьевском списке этот фрагмент дефектен и нуждается в конъектуре, тогда как в других списках представлен в более полном, но грамматически модифицированном виде – ср.: «Ярославъ ввоиде в Кыевъ и погореша церкви» – в Ипатьевском; «Ярославъ вниде в Кыевъ, и погореа церкви» – в Радзивилловском)¹⁵⁸. Эта информация вступает в противоречие с фразой о вокняжении Ярослава в Киеве в конце статьи 6524 г. («…Ярославъ же седе Кыеве на столе отьни и дедни»), которая, как показывают наблюдения А.П. Толочко и Т.Л. Вилкул, является «этикетной» формулой интронизации князей, вошедшей в употребление в конце XI в.¹⁵⁹ В этом случае первоначальный текст рассказа, следующего за словами: «И поиде на Святополъка», может иметь следующий вид: «Слышавъ же Святополкъ идуща Ярослава, пристрой бещисла вои, Руси и Печенегъ, и изыде противу ему к Любичю об онъ полъ Днепра, а Ярославъ объ сю и не смаху ни си онехъ, ни они сихъ начати, и стояща месяце 3 противу собе. И воевода нача Святополчъ ездя възлеберегъ, укаряти Новгородце, глаголя: „что придосте с хромьцемь симь, овы, плотници суще? А приставимъ вы хоромоверубити нашихъ". Се слышавше Новгородци, реша Ярославу яко „заутра перевеземъся на ня; аще кто не поидеть с нами, сами потнемъ [его]"». Бе бо уже в заморозъ. Святополкъ стояше межи двема озерома, и всю нощь пилъ бе с дружиною своею. Ярослав же заутра, исполчивъ дружину свою, противу свету перевезеся и выседъ на брегъ, отринуша лодье от берега, и поидоша противу собе, и сступишася на месте.

Быстъ сеча зла, и не бе лзе озеромь Печенегомъ помагати, и притиснуша Святополка с дружиною къ озеру, и въступиша на ледъ, и обломися с ними ледъ, и одалати нача Ярославъ. Видев же [се] Святополкъ и побеже, и одоле Ярослав. Святополкъ же бежа в Ляхы. Ярославъ [же вн] иде в Киевъ и погоре церкви»¹⁶⁰.